Как до Жирафа 2. Сафари на невесту. Маргарита Ардо

я не хотела… честно, я… – при этом я пыталась поставить кофе обратно на блюдце, чуть не перевернула его, разбрызгала каплями кофе мраморную столешницу. Выронила одеяло, выставив напоказ еще и трусы, залилась краской, бормоча извинения и растерялась окончательно.

      – Стоп! Сядь, Кати! – вдруг скомандовала по-генеральски бабушка Алико и ткнула указующим перстом на кровать.

      Я моргнула. И замерла, как сурикат, лишь напоследок успев прикрыться пододеяльником. На внезапно грозном лице моей новоиспеченной бабушки, больше похожей на хорошо питающуюся царицу Тамару в летах, вновь появилась улыбка.

      – Спокойно, Кати. Торопиться не надо.

      Я кивнула.

      – Простите, бабушка.

      – Сердце мой, мы же договорились, что ты мне на «ты» говоришь.

      – Да… – вздохнула я, повесив раскалывающуюся голову. Вспомнились треснувшие тонкие бокалы от моих вокализов. Как я ещё случайно не разнесла колонны в холле? Хотя, кто знает, что в том тёмном провале моей памяти, возможно руины и оглохший дедушка Вахтанг?

      Бабушка достала откуда-то салфетку, вытерла пятна от кофе на столике, поставила ровно мою чашечку и подлила ещё из кофейника.

      – Пей, сердце мой.

      – Спасибо. – Но чашку в руки не взяла. Опять пролью.

      – Ты что, маленький, расстроился?

      Я мотнула головой и виновато улыбнулась. Бабушка Алико поднялась с кресла, слегка кряхтя. Взяла кофейник, подошла к изножию кровати. И вылила всё на матрас. Я отпрянула и вытаращилась на неё:

      – Бабушка?!

      Она весело махнула рукой:

      – Давай сюда тоже свой чашка лей.

      – Ой, зачем?!

      – Ещё мой девочка из-за пятна будет расстроенный! Такой ерунда, вайме, а ты плакать!

      – Я не плакать, – ответила я, ещё оторопев, но чувствуя, как что-то тяжелое из груди постепенно расходится.

      – Почти. Я не глупый, хоть и говорить с акцентом. Вижу всё, – ответила бабушка и подмигнула: – Лей, давай, девочка! Можешь и чашку разбить.

      – Совсем?! – удивилась я.

      – Совсем. На маленький такой, маленький черепки!

      Я даже рот открыла, совершенно изумившись, а потом глупо хихикнула:

      – Жалко, красивая чашка.

      – Тогда лей.

      – Не могу…

      – Почему? Рука болит?

      – Это невежливо. И не интеллигентно.

      – Вах! – воздела руки к потолку бабушка Алико. – Ты говоришь, что твой старый бабушка, мать твоего отца, невежливый?!

      – Н-нет. Не обижайся, бабушка, это всё я! Я такая неловкая!

      Бабушка подняла вверх указательный палец, слегка завернув руку, словно хотела просверлить потолок. Потом отошла к двери и распорядилась о чем-то на грузинском. Подошла ко мне решительно, как тихоходный танк, вручила в пальцы чашку и ткнула пальцем в постель.

      – Лей, дорогой. Матрас тоже не жалко. У меня еще есть.

      – А кровать?

      – И кровать есть. Что нам тот кровать?!

      Я растерялась, от принятия важного решения меня спасла пожилая женщина