За пределом реальности. Игорь Вадимович Меренков

Столь неординарная ассоциация была вызвана тем, что все здесь для него выглядело необычайно «пустым», как громады безвкусных идентичных построек, так и люди, бродившие по улицам подобно запрограммированным на то роботам. Он чувствовал себя одной из умопомрачительного количества рыб в колоссальном косяке посреди безгранных вод океана, столь неотличимых друг от друга созданий, чешуя которых хоть и была яркой и блестящей, но в то же время банально однотипной, а сам город был толщей темной воды, бескрайней, но в то же время до боли пустой.

      Окружение также играло немаловажную роль в общем самочувствии Валентина. Позднеосеннее время сложно было ассоциировать ни с чем другим, кроме увядания и ухода ко сну, наступления мрачных и холодных времен. Его душа перенимала эти оттенки осени, и впитывала ее атмосферу, органично сливаясь со всеми проблемами, и так очернявшими его жизнь. Он видел оголенные серые деревья, уныло опускавшие свои ветви, слушал тоскливый шепот колючего ветра, извивавшегося промеж высоких построек, ощущал всем своим нутром холод, пробивавшийся, казалось, сквозь одежду и плоть прямиком к его душе. Он часто поднимал взор к угрюмому серому небу, затянутому тяжелыми тучами, будто сотканными из тоски, и тяжело вздыхал, так как видел в них только негатив, отражавший его внутреннее состояние. Каждый раз, глядя на небо, он ждал увидеть хоть какого-то просвета, хоть один яркий кусочек лазурной чистоты, но уже очень долгое время оно было сплошь затянуто черно-серыми облаками и ни на мгновение не развеивалось, будто тьма, окутывающая город, держалась какими-то злыми чарами.

      Валентин шел по улице, после недолгой поездки в метро, и не знал, куда ему деваться. Ведь куда бы он ни подался, внутрь себя, в свой собственный мир, или взглянул наружу, везде была одинаковая угрюмая серость. Он шел и слушал истинную музыку окружавшего его мира. Нет, это не были голоса проходивших мимо него людей, это не были непрекращающиеся сигналы застрявших в извечных пробках машин, а заунывный стон ветра, жалобный и скорбный, разносивший хриплые возгласы черных как ночь ворон, величественно восседавших на скрюченных ветвях поседевших деревьев. Помимо желания увидеть уже позабытое чистое небо, озаренное ласковыми лучами золотистого солнца, Валентин также мечтал выбраться из этого бездушного места куда-нибудь на природу, подальше от городской суеты и всего негатива, коим были насквозь пропитаны улицы этих каменных джунглей. Он чувствовал, что общение с живой природой было одним из тех паззлов, из которых он мог бы собрать счастливую жизнь воедино. Он понимал, что ему нужно было сменить обстановку, как следует развеяться, вдохнуть полной грудью свежий воздух настоящего дикого леса и…

      Воздух.

      Валентин резко остановился посреди дороги, его до этого момента невозмутимая физиономия начала принимать очертания резкого отвращения. Запах, что он столь внезапно ощутил, изжигая ноздри пробился в его легкие, словно воспаляя обоняние, разнося скверну по всему его телу. Эти