Любовь покоится в крови. Эдмунд Криспин

по столу: – Очевидно, мистер Сомерс за ним работал, когда кто-то его прервал. Он встал, резко развернулся к двери, споткнулся о стул – и тут прозвучал выстрел… – Суперинтендант замолчал, хмуро обдумывая эту сомнительную версию, пока врач не закончил свой осмотр.

      – Ну, что? – спросил Стэгг.

      Врач отряхнул пыль с коленей и протер глаза.

      – Все, как я и ожидал, – ответил он. – Выстрел был с расстояния примерно в шесть футов, а калибр скорее всего тридцать восьмой.

      – Шесть футов…

      Стэгг перешел на то место, где должен был стоять предполагаемый преступник, и огляделся по сторонам, словно надеясь, что его осенит какая-нибудь идея. Но, судя по всему, этого не случилось.

      – Похоже, череп у него был крепкий, – добавил врач, указав на тело, – раз пуля застряла в мозге… Смерть, разумеется, была мгновенной.

      – Время смерти? – спросил Стэгг.

      – От получаса до полутора часов назад.

      Суперинтендант взглянул на часы.

      – Сейчас без двадцати двенадцать. Значит, между десятью и одиннадцатью. Что-нибудь еще?

      – Больше ничего. Его можно перенести в машину?

      Стэгг покачал головой:

      – Пока нет. Я обыщу его карманы, а сержант снимет отпечатки пальцев. Потом можете забирать.

      Он нагнулся и стал проверять содержимое карманов Сомерса, выкладывая все найденное стол. На первый взгляд в вещах покойного не было ничего неожиданного: ключи, мелочь, бумажник с несколькими банкнотами, удостоверением личности и водительскими правами, карандаш, носовой платок, черепаховый портсигар, потертая зажигалка.

      – Господи, а это зачем? – удивился Фен.

      В нагрудном кармане Сомерса лежал плотно сложенный листок девственно-белой промокательной бумаги. Стэгг осторожно взял его в руки и произнес:

      – В принципе, я не вижу ничего странного в том, что люди носят с собой промокательную бумагу. Мне кажется…

      Но Фен выхватил у него листок и сравнил с чистой бумагой, лежавшей в блокноте на столе.

      – Тот же сорт, – заметил он, – цвет и размер. – Профессор оглядел комнату. – Здесь еще несколько таких же блокнотов, и все с чистыми листами. – Обернувшись к Уэллсу, он спросил: – Ведь это вы отвечаете за обновление бумаги в блокнотах?

      – Да, сэр. Я меняю их регулярно первого числа каждого месяца.

      – Уэллс очень пунктуален в подобных вопросах, – вставил директор.

      – А сегодня как раз первое июня…

      Уэллс подтвердил его слова кивком: после того как в комнате выключили печь, он заметно оживился.

      – Да. Я сменил бумагу после обеда, сэр.

      – Возможно, Сомерсу просто понадобилось немного бумаги, – предложил свою версию директор, – и он вырвал ее из блокнота. Люди иногда делают так.

      Но Фена это не удовлетворило. Он снова обратился к Уэллсу:

      – Где вы держите новую бумагу?

      – В шкафчике, в своем кабинете.

      – А откуда она к вам поступает?

      – Из школьной канцелярской лавки.

      – Ученикам