Метаморфозы. Корона венков сонетов. Александр Ярославович Слука

моя рождается неспешно.

      Противиться пытаюсь, безуспешно.

      25

      Противиться пытаюсь, безуспешно,

      И страсти, и тревогам, и любви.

      Я чую, что, пожалуй, сильно грешен,

      Всё прошлое оставив позади.

      Но вновь спешу к фигуре в белом платье.

      Несу опять топазов лунных блеск.

      И попадаю снова под заклятье,

      Любви и страсти ощущая всплеск.

      И звездный фейерверк, и хвост кометы

      Сплелись в один расстеленный ковёр.

      Переступая луны и планеты

      Несу любовь. В груди моей костёр.

      О, женщина! Правитель всех эпох

      Один твой, томно-вырвавшийся, вздох.

      26

      Один твой, томно-вырвавшийся, вздох

      И я счастливей всех и вся на свете.

      Мне кажется… нет, знаю – я б иссох,

      Умчись внезапно ты, как бурный ветер.

      Не мил мне без тебя весь этот мир.

      Я напишу о том в своих сонетах.

      О, как глубок, могуч любовный вир.

      Я буду навсегда в твоих адептах*.

      Лишь говори мне чаще: «Я не сон».

      Лишь говори: «Ты нужен мне, как воздух».

      Твоей любовью к небу вознесён,

      Моя Августа*! От ненастий роздых*.

      А ты в ответ киваешь мне прилежно,

      И грудь опять поёт любовью нежно.

      27

      И грудь опять поёт любовью нежно,

      И звуки арф сплетаются в венки.

      Как океан любовь моя безбрежна,

      Она – костёр всем ливням вопреки.

      Я верю в чудо россыпей бесценных,

      В сердечный нескончаемый поток,

      Но ум рисует Янусов* надменных,

      Ему шепчу: «Уйди, какой в том прок?

      Отстань, угомонись, забудь всё это.

      Займись подсчётом самых ярких звёзд.

      Моя любовь совсем небезответна.

      Я лёгок, как лесной певучий клёст*».

      Ты миром правишь, женщина, умело!

      И отданы тебе душа и тело.

      28

      И отданы тебе душа и тело,

      А драгоценней ничего и нет.

      О, женщина! Мужи – твои всецело!

      Любовь твоя – безжалостный стилет*.

      Сердца пронзая, ими ты играешь

      И даришь свет одним, другим же – тьму.

      С лукавою улыбкой заключаешь

      Мужские души в сладкую тюрьму.

      И власть твоя над ними безгранична,

      Как безграничен звёздный океан.

      Теперь я сам столкнулся с этим лично.

      О, фибула*, моих душевных ран.

      Тебе противиться пытаюсь неумело —

      Мой разум слаб и борется несмело.

      29

      Мой разум слаб и борется несмело.

      И он падёт, как некогда Аякс*.

      Я вижу – небо страстью заалело,

      О, безусловно, прав великий Макс*.

      Бурлят веками чувства и желанья,

      Сквозь тернии времён, ведя вперёд.

      И мы идём среди благоуханья

      Тех роз ветров, что дарит небосвод.

      О,