Т-34 и другие рассказы о войне. Братья Швальнеры

себе, ни товарищам на вопрос, почему же не удалось за все годы Советской власти устроить точно такое же ощущение у людей им самим? Может потому, что задача так не стояла?

      Так или иначе, люди действительно были довольны. На территорию Локотя приезжали немецкие кинодокументалисты, включая знаменитую Лени Рифеншталь, и снимали как для немцев, так и для тех, кто, по их разумению, вот– вот должен оказаться под их пятой – о том, как не наигранна и доподлинно глубока радость русских людей, оказавшихся действительно освобожденными. И не надо стоять у них над душой с автоматом, пока идет съемка – ведь действительно счастлив тот, кто занят любимым делом. А, если при этом еще и получается не думать про хлеб насущный, то вообще жизнь удалась. Воскобойник и его окружение делали для этого все возможное.

      Как бы парадоксально это ни звучало, но никто из местного начальства, включая присланных сюда все же для порядку немцев, не заботился о том, чтобы глушить советское радио или усиленно – как это обычно бывает на оккупированных территориях – насаждать пропаганду «прекрасного строя». Люди были не слепые, рассуждал Воскобойник, и без того все видели, а, по справедливому выражению Шекспира, «гремит лишь то, что пусто изнутри» – ярким доказательством тому служили постоянные радиопередачи из Москвы, в которых, захлебываясь от одной– единственной эмоции (по голосу больше похожей на звериную ненависть), Левитан то и дело вещал о «вражеских нападениях», «налетах», «страданиях жителей оккупированных территорий» и – тут же, минуту спустя – об «освободительном партизанском движении», «спасенных людях и территориях», «счастливых советских людях» и так далее. Антонина слышала все это и пребывала в состоянии шока – подумать только, еще вчера эта же самая беспринципная ложь в исполнении все того же человека заставляла ее служить несправедливому строю, в том числе и с оружием в руках…

      Это воспоминание тяготило ее, она хотела поскорее от него избавиться, замести вечно всплывающие в памяти следы. Они с Брониславом часто навещали в детском доме Васю – сына расстрелянного мельника. Жизнь их складывалась вполне себе удачно, и они планировали после войны усыновить его – до ее окончания они сами не могли быть уверены в завтрашнем дне и обоснованно не принимали на себя ответственности за будущее мальчика. Пока же Бронислав стал заместителем Воскобойника, а Антонина поступила на службу в полицию – в ее обязанности как человека, владеющего оружием, входило патрулирование по Локотю и Брянску с целью выявления партизан и предания их полевому суду.

      Да, партизаны, в отличие от действующих частей РККА, входили туда часто. Только вламывались, вопреки утверждениям советской пропаганды, не с целью «борьбы с захватчиками» и освобождения советских территорий, а все чаще с целью грабежей продовольственных складов. Потому и относились к ним как к мелкой шпане, к ворам и грабителям – гоняли, но не сильно. Их позицию можно было понять – советское командование делало на