Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста. Тим Грейди

слышать, что так много гражданских вернулось на восток. Были опасения, что с их отъездом Германия теряет драгоценную рабочую силу. Одна эта причина уже привела к ограничениям в адрес тысяч восточноевропейских сезонных рабочих, которых власти заставили оставаться в Германии⁵⁸. В административном округе Штеттин заместитель командующего Герман фон Фитингхоф нашел причины для внимания к вопросам репатриации. Фитингхоф обвинил Союз помощи в предательстве. Он заявлял, что едва добравшись домой, эти люди получат полную свободу борьбы против немцев⁵⁹. Ввиду такого количества критических высказываний немецкие власти постепенно начали занимать намного более жесткую позицию. Отчасти их подтолкнуло решение Британии интернировать собственных иностранцев из вражеских государств, и осенью 1914 года они сменили тактику и начали задерживать британских, французских и российских граждан. Теперь задачей было не отправить их домой, а сделать так, чтобы они остались⁶⁰.

      Этот переход к политике интернирования гражданских лиц застал врасплох многих иностранцев, живших в Германии. Среди тех, кто оказался неприятно поражен таким развитием событий, был Исраэль Коэн, британский журналист и член Всемирного сионистского конгресса, несколько лет проживший в Германии – сначала в Кельне, затем в Берлине. Однажды рано утром в пятницу в дверь Коэна постучали. Полицейский, стоявший на пороге, дал Коэну несколько минут на сборы, прежде чем увести под арест. По-видимому, Коэна отправили в Рулебен, бывший ипподром на западе Берлина, через который за время войны прошло около 5 500 интернированных. Рулебен обладал всеми атрибутами лагеря для военнопленных – интернированных держали под стражей, обеспечивая им самое примитивное размещение в бывших стойлах для скаковых лошадей. И все же, поскольку лагерь находился лишь в 9 километрах от центра Берлина, эти интернированные не были полностью отрезаны от внешнего мира. Их часто посещали дипломаты из нейтральных стран, а берлинская суповая кухня ежедневно доставляла кошерную пищу.

      Это вроде бы благотворное обустройство разожгло одну из неприятнейших вспышек антисемитизма в короткой истории Рулебена. Чтобы упростить раздачу кошерной пищи, действующий комендант лагеря решил отправить всех интернированных евреев в отдельные бараки. Может быть, это и упростило питание, но в то же время создало четкое впечатление, что интернированных евреев изолируют. Условия в новых бараках были намного хуже, чем в остальном лагере, новых обитателей ждала теснота, соломенные тюфяки и нехватка отопления. Элемент иронии в ситуацию привносило то, что, как замечал Коэн, большинство евреев, содержавшихся в Рулебене, «неохотно соблюдали ритуалы». Насильственной сегрегации пришел конец только весной 1915 года, когда американский посол Джеймс Джерард посетил лагерь и попросил улучшить условия содержания⁶¹.

      Сразу же после визита Джерарда прусское Военное министерство постепенно начало вкладывать долгожданные средства в инфраструктуру