Не снимая обручального кольца. Таша Лисовская

дела? – продолжая улыбаться, спросил он.

      – Нормально, – я тоже улыбнулась. Мы помолчали.

      – Я заеду за тобой часа в четыре, думаю, за час до аэропорта доберемся.

      – Хорошо.

      – Не задерживайся завтра на работе долго, надо выспаться.

      – Хорошо, – его забота больше походила на пародию. Стас относился к разряду руководителей, которые считают всех сотрудников дегенератами, которые ничего не умеют делать. Если ему кто-то не нравился, никакие доводы в пользу этого человека не могли сработать. С людьми он расставался легко. Одной подписью в заявлении. Правда, были случаи, когда он брал своих сотрудников обратно. Через какое-то количество времени он понимал, что человек хорошо выполнял свою работу, и тогда он брал трубку, звонил, и делал предложение, от которого еще ни разу не отказался ни один сотрудник. В целом, у нас был стабильный и устойчивый коллектив, и этому, естественно, способствовали руководители.

      В четыре утра, в среду, мы со Стасом ехали в аэропорт. Погода стояла пасмурная, моросил дождь.

      – Выспалась? – как всегда улыбаясь, спросил Стас.

      – Нет, – покачала головой я.

      – В Москве кофе попьем, дотерпишь?

      – Конечно, – я улыбнулась.

      Парковка, паспортный контроль, регистрация, самолет ревет двигателями, взлетели. Где-то вдали краснело небо, освещаемое утренним солнцем. Стас, кажется, заснул в соседнем кресле. Я тоже прикрыла глаза. Странно, какая бы я ни была уставшая, в самолете спать не могла.

      – Не спится? – неожиданно спросил Стас.

      – Нет.

      – Боишься летать?

      – Нет, ты же знаешь, что «нет».

      – Знаешь, что у самолетов есть точка невозврата? Это когда пилот уже не может устранить неисправность и самолет неминуемо разобьется. – Стас улыбнулся.

      – Уважаемые пассажиры, наш самолет вошел в зону турбулентности, просьба занять свои места и пристегнуть ремни. – Раздалось в динамиках. Самолет тряхнуло. Потом резко наклонило вправо.

      – А ты посмотри, есть ли свободные места? – пристегивая ремень, попросила я Стаса.

      – Зачем?

      – Существует примета, что если есть свободные места, самолет точно упадет, потому, что у кого-то сработала чуйка и он на этот рейс не сел. – Стас поежился и скосил глаза в проход.

      – Не переживай, – я взяла его за руку, – семи смертям не бывать, а одной не миновать. – Самолет снова тряхнуло. Стюардесса пробежала в хвост самолета, потом обратно. Самолет опять завалился на бок, потом, будто провалился в яму. Стас сжал мою руку.

      – Боишься? – спросили мы друг у друга одновременно. Мне вдруг стало смешно. Разве наш самолет может упасть? Мы же такие молодые. А правда, вдруг самолет сейчас упадет? Ведь тогда, мы со Стасом, будем друг для друга последними близкими людьми. Наверное, во время падения, мы будем крепко держаться за руки, как сейчас. «Они летели час и умерли в один день», фу, ересь какая-то! Стас еще со своими точками невозврата! Интересно, а свободные места есть?

      – Так что насчет свободных