Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…. Лора Козловская

мирового масштаба, да в такую дыру, как Ростов-на- Дону отправить! Надеюсь, что «Варшавка» не застрянет на берегах Дона навсегда!.. Скорее всего, после проклятой этой войны университет переберётся обратно, с берегов Дона на берега родной Вислы.

      – Не знаю, что тебе на это ответить, – призадумавшись, принялся поглаживать пальцем свои усики Станислав. – Ходят слухи, что отцы города Ростова-на- Дону прямо-таки клещами вцепились в идею заполучить себе «Варшавку» навсегда.

      – Навсегда?!! – побледнел Михаил. – Ты это серьезно?!!

      – Совершенно серьезно!.. Еще бы им не вцепиться клещами в этот университет!.. Кому не захочется заполучить пять факультетов престижного и старейшего Варшавского университета со всей его элитной профессурой, со всеми студентами и, вдобавок ко всему, несколькими сотнями элегантных варшавянок – студенток Высших женских курсов и женского медицинского института?.. Ты представляешь, братишка, куда наших панночек, наших сладеньких девочек отправили? – подпихнул Михаила плечом Станислав. – В какой-то там Ростов-на- Дону, – поморщил он нос…

      – Да-а-а… и врагу такого не пожелаешь!.. Из Варшавы, да в такую-то дыру!!! О, Jezus Maria!.. Что на свете творится…

      – Так что, Михаська, поедешь ты теперь вместо Варшавы на Кавказ доучиваться. И будешь теперь вторую свою половинку среди наших землячек не в Варшаве искать, а на берегах Дона…

      – Ну, уж не-е-ет!.. Дождусь, когда кончится война и университет обратно в Варшаву вернется. Тогда и продолжу там свою учебу…

      – К слову сказать, – вдруг оживился Станислав, – слыхивал я, что немцы, в пику русским, на базе оставшегося, не вывезенного до конца университета, надумали в Варшаве свой университет открыть. В Москву-то, по слухам, только часть университетского оборудования удалось вывезти. Большая часть университетской библиотеки, оборудования и даже личные библиотеки профессоров и по сей день в Варшаве находятся.

      – Вот и отлично! В таком случае, буду доучиваться в Варшаве! Хочу на родине остаться! И только там!.. Даже если суждено мне будет погибнуть там, с радостью приму смерть у себя дома. Дома и смерть красна!.. А вообще, – снова устало вздохнул Михаил, – хочется мне, Станек, покоя… Хочется, чтобы ничего не омрачало радости, которой я так долго ждал от встречи с тобой. Хочется не думать об этой войне и всех ее ужасах. Насмотрелся я на несчастья людей, пока добирался до тебя. Сколько их, сирых и убогих, по дорогам империи сейчас скитается. Ночью такой вой собак в разорённых деревнях стоит, жутко даже! С голодухи они трупы людей жрут. Фу!!! А ведь любая война – это, в первую очередь, бездарная работа дипломатов и правителей.

      – Да-а-а… Действительно ужас, что в мире творится!!! – поморщился Станислав.

      – А знаешь, Станек, пришла мне сейчас на ум мудрость персидского поэта Хафиза Ширази. Помнишь его строки: «Людей пора переродить и вырастить свой сад, и мир свой заново создать – иначе, это ад!..».

      – Прав! Ох, как прав был старина Ширази!.. – воскликнул Станислав. – Но, к сожалению, переродить