Сезон мести. Валерий Махов

воинам, командуют «По коням!», а эти еще до коней не доросли. Так что пока еще только «По пони!».

      – Ясно, товарищ майор, тогда уж позвольте и мне воспользоваться моим маленьким иноходцем. В дежурке, наверное, своих проблем хватает.

      – Вот это правильно, лейтенант, вот это по-нашему. Хвалю!

      – Служу трудовому народу за нетрудовые доходы.

      Глава 17

      В коридоре Антон, поравнявшись с Кукушкиной, негромко сказал:

      – Вы там, на совещании, о чем-то меня спросили? Я готов ответить на любой вопрос. И вообще, я на все готов.

      – Как говорят в плохих американских фильмах, «даже не вздумай подумать об этом».

      – О чем?

      Кукушкина наклонилась, чтобы услышал только Голицын.

      – Ни казановы районного масштаба, ни голубокровные жиголо областного значения меня не интересуют. Колеса на своей машине я умею менять сама, а короткая юбка придает этому действию даже чуть-чуть экстрима. Поэтому крутую пирамиду наших с вами отношений будем выстраивать так: во главе угла не смазливая баба с широко раздвинутыми ногами, а профобязанности, чувство долга и просто чувства, если ненадолго.

      Кукушкина не спеша продефилировала по направлению к выходу. Все живое, даже рыбки в аквариуме, с восхищением провожали ее взглядами.

      Зачарованный Антон застыл с полуоткрытым ртом, словно сельский дурачок, и только после довольно продолжительной паузы осведомился:

      – Вам что, мужчины совсем не нравятся?

      – Нет, отчего же, нравятся. И, скажу вам по секрету, с некоторыми из них я даже сплю. Но те мужчины, которые размер собственного достоинства измеряют в сантиметрах, не мой идеал.

      – Так что, размер не главное?

      – Дело не в размере, а в том, что, собственно, считать мужским достоинством. Достоинство линейкой не измеришь. Высота и истинность мужского достоинства прямо пропорциональны высоте пьедестала, который он воздвиг для своей женщины. Засим простите, что отняла ваше время. И прошу понимать меня буквально, когда на прощание я говорю «Честь имею».

      И Кукушкина, резко повернувшись, продолжила идти к выходу.

      – Стерва, – восхищенно прошептал Антон.

      «Нарцисс», – мысленно улыбнулась Кукушкина.

      С первого взгляда на Антона Лена всем своим извращенным нутром амазонки почувствовала, что влюбилась, а значит, пропала. По накалу и глубине этого чувства она также поняла, что бороться с ним бесполезно. Единственное, что можно сделать, это упорядочить и возглавить этот «девятый вал» по шкале Айвазовского и «девятый круг» по шкале Данте Алигьери.

      Глава 18

      Любопытство, по мнению Антона, было великим чувством! Любопытство в человеке, несомненно, сильнее ненависти и любви. Человек способен справиться с любым чувством, кроме любопытства. Антон это знал наверняка, потому что испытал на себе.

      С первого вздоха, с первого осознания себя как человека Антону было все любопытно. Почему небо голубое? Почему нельзя пальцы в розетку? Почему у мальчиков не так, как у девочек? А кстати, если не так, то как?..

      И