Сеятель снов. София Юэл

порывами шквального ветра, то тут то там гибли люди и животные, машины стояли брошенные прямо на дорогах. Лондон не стал исключением. Ураган, которому дали имя Густав, изрядно потрепал и его, оставив после себя сорванные рекламные щиты и вывески, затопленные подвалы пабов, магазинов и домов. Не лучший день для праздника, поэтому празднование дня рождения своего единственного ребёнка мистер и миссис Пэриш перенесли на конец недели. За исключением огромного торта с четырьмя свечами, заказанного накануне, и ужина, приготовленного поварами одного из элитных ресторанов Лондона, праздник не удался. Гости не приехали, за окнами свирепствовала буря.

      Для Уолдена и Дианы Пэриш – отца и матери Джереми – этот день стал по-настоящему невыносимым, поскольку провести его им пришлось вместе. Уолдена больше всего расстраивало отсутствие Мисси – его новой помощницы, которую он, где-то на втором часу празднования, между пятым и шестым бокалами скотча, намеревался увести наверх и хорошенько развлечься. Диана была расстроена ничуть не меньше мужа, ведь вместо попойки с богатыми подружками, любая из которых была беднее и страшнее неё, ей пришлось весь вечер видеть рожу Уолдена, мечтающего о своей новой помощнице. Если бы не Джейн, супруги вполне могли бы перегрызть друг другу глотки, и Джереми остался бы сиротой, впрочем, его бы это не сильно расстроило. Джейн была няней Джереми, и с ней он проводил больше всего времени.

      В тот вечер Джереми смотрел мультик про незадачливого койота и птицу. Праздничный ужин был настолько коротким и неловким, что торт для Джереми велели отнести прямо в детскую, а его мать с отцом поспешили разойтись по разным комнатам, чтобы не видеть и не слышать друг друга. На полу перед Джереми лежал его подарок – игрушечная железная дорога с миниатюрными копиями английских поездов. Очень дорогой подарок от отца, который выбрала и купила на его деньги очередная «помощница». Джейн вошла в детскую, она принесла кусок торта и свечку. Няня зажгла свечу, Джереми весело её задул, и дом Пэришей погрузился во мрак в прямом смысле слова – во всем районе выключился свет.

      – Не бойся, – сказала Джейн, – ешь свой торт.

      Она снова зажгла свечу. Колеблющийся язычок пламени, причудливая игра света на детском лице, или просто обман зрения, но Джейн ощутила страх, внезапный и острый, как укол в палец. Его глаза изменились. Всегда открытый детский взгляд вдруг стал тяжёлым и отстранённым, будто невидимая тень упала на мальчика, и Джереми стал на себя не похож.

      – Я не хочу есть, – сказал Джереми, ставя тарелку с тортом на пол между собой и Джейн.

      – Твои глаза…

      – Что с ними? – спросил Джереми, машинально потирая их пальцами.

      – Просто показалось.

      Она словно увидела себя и мальчика со стороны и невесело усмехнулась своим ассоциациям – как будто они вызывали духов, и те откликнулись. За окнами бушует ураган и дождь хлещет по стеклам, во всем доме нет света, а они сидят на полу с одной единственной свечкой. И она готова была поклясться, что глаза Джереми изменились.

      – Раз ты не хочешь есть свой торт, давай-ка я уложу тебя спать.

      Джейн подошла к телевизору и нажала на кнопку внизу экрана, чтобы тот не включился, когда дадут электричество.

      Вдвоём они убрали его многочисленные игрушки с пола, по крайней мере те, которые смогли обнаружить в полумраке комнаты. Затем Джереми надел свою весёлую пижаму с Винни Пухами и лёг в кровать, натянув одеяло до самого носа.

      – Я не смогу уснуть, – пробубнил он из-под одеяла.

      Джейн присела на край его постели и спела его любимую «All the pretty horses»[1].

      – Ты же понимаешь, что уже слишком взрослый для колыбельных песен? – спросила она, с облегчением отметив, что глаза его снова стали обычными, взгляд перестал казаться тяжёлым, невидимая тень пропала.

      – Но она мне нравится.

      – Знаю. Засыпай.

      И Джереми вскоре уснул. В непогоду он всегда плохо засыпал, но не сегодня.

      Джейн задула свечку, которая уже почти догорела и вышла из детской со странным тревожным предчувствием. И предчувствие её не подвело. Ураганом дело не ограничилось.

      За окнами всё ещё бушевали ветер с дождём, Джереми беспокойно метался в своей кровати, словно в лихорадке. Ему снился сон, который, как он сам расскажет о себе, разорвал его на мелкие куски и собрал заново из чего-то совсем иного. Сон оборвал его детство на отметке 4, именно в 4 года Джереми перестал быть ребёнком. Если бы Джейн осталась тогда в его комнате, она бы не на шутку испугалась. Джереми спал, но глаза его были открыты, он произносил вслух всё что видел, а видел он странные вещи.

      Он проснулся от запаха гари и дыма в своей кровати, но комната и всё вокруг изменилось. Вместо высокого потолка с красивой люстрой на него взирало ночное небо с богатой россыпью далёких звёзд. Он никогда прежде не видел такого звёздного неба, в Лондоне его невозможно увидеть.

      Он встал с кровати и осмотрелся. Все его игрушки, и даже новая железная дорога были обуглены и источали едкий запах горелой пластмассы. Вся мебель почернела и будто состарилась на многие

1

«All the pretty horses» – старинная колыбельная песня. По приданиям эта колыбельная уходит корнями в США в период рабовладения, когда рабыни, лишенные собственных детей, которых сразу после рождения отнимали у них, пели эту песню детям своих рабовладельцев.