Во власти Бермудского треугольника. Михаил Шторм

слонов, – пробурчал Быков, продолжая выражать недовольство по инерции.

      – Твои будут лучшие, – льстиво пообещал африканец. – Ты когда-нибудь видел слонов на водопое? Они по часу стоят в воде, поливают себя из хобота, валяются в грязи, а потом обсыпаются пылью. Получается корка, защищающая от паразитов. – Кетумиле осклабился. – И малыши такие забавные. Невозможно смотреть на них без смеха.

      – Я слышал, на них нападают крокодилы во время переправы. Взрослые прикрывают детенышей, обступая их со всех сторон.

      – Вижу! – воскликнул Кетумиле, указывая пальцем вперед. – Вон они!

      – Слоны?

      Несмотря на тряску, Быков привстал, держась за раму ветрового стекла.

      – Крокодилы, – был ответ. – Нам повезло.

      – Я собирался фотографировать слонов.

      – Крокодилы лучше. Может быть, они кого-нибудь поймают у нас на глазах. Вот это будут снимки! Крокодилы, пожирающие добычу. Представляешь?

      Быков представил и невольно поежился. Но сюжет как нельзя лучше подходил к задуманной серии под условным названием «Война и мир в дикой природе». До того, как стать профессиональным фотографом, Быков недоумевал и возмущался во время просмотров документальных фильмов, в которых хищники пожирали пойманных животных. Ему казалось, что люди должны не наблюдать за происходящим со стороны, а непременно вмешиваться в происходящее.

      Перелом в сознании прошел, когда, увлекшись, Быков фотографировал волков, терзающих олениху, пока она не перестала биться, кричать и сучить ногами. Вернувшись домой, Быков безобразно напился и принялся каяться в том, что согрешил.

      – Я ведь человек! – восклицал он, ударяя себя кулаком в грудь. – Челове-е-ек! Понимаешь, мама? Венец творения! Царь природы! Только царь поганый оказался. Стоял и смотрел, как несчастное животное умирает. А стоило всего лишь выстрелить или закричать.

      – И чего бы ты добился? – полюбопытствовала мать, незаметно убирая со стола графинчик с водкой.

      – Как чего? – возмутился Быков. – Я спас бы олениху, вместо того, чтобы подзаработать на ее смерти.

      – А волки? Что ели бы они? Сейчас зима, голодно. Может, у них волчата? Может, они изголодались совсем? Одним господь дал рога и копыта, другим – клыки и когти. Не нам решать, кто из них правильнее или важнее.

      – Черт… Об этом я как-то не подумал.

      – Вот и подумай, – усмехнулась мать. – А заодно подумай, отчего на земле постоянно случаются войны, эпидемии и катастрофы? Почему Бог терпел концлагеря, вместо того, чтобы испепелить виновных на месте?

      – Хочешь сказать…

      Быков не договорил, напряженно морща лоб. Мать медленно повела головой из стороны в сторону.

      – Об этом не принято говорить, – тихо произнесла она. – Вот и не будем. Но я скажу тебе кое-что другое, сын. Та олениха… Даже если бы ты отогнал волков, то уже ничем бы не смог ей помочь. Ее, раненую, в любом случае догнали бы и растерзали. Или же тебе пришлось бы заботиться о ней и дальше. Как там у Экзюпери?

      – Мы