Удачный день. Хён Чжингон

свет божий. Но оно не выходило.

      С одной стороны, было страшно смотреть на него такого, но, с другой стороны, мне было невыносимо больно на душе. Разве это не я виновата в его муках? Ведь это на меня он потратил все свои деньги и именно из-за них влез в долги, а теперь дошло и до попытки самоубийства. Если не я, то кто в этом виноват? И тем не менее я обманывала его до самой смерти. Я обманула его тем, что притворилась умирающей. Ведь если бы я не сказала, что умру вместе с ним и отговорила его, он бы не умирал сейчас у меня на глазах. Он бы не испытывал такие страдания. А теперь нет никакой разницы с тем, как если бы я убила его своими руками. Тогда-то я, разумеется, рассуждала вполне рационально, но сейчас не могла смотреть на его мучения. Я содрогнулась всем телом и закрыла глаза. В этот момент что-то дотронулось до моего плеча. Я снова открыла глаза и увидела, что он сидел рядом со мной на полу и смотрел на меня затуманенным взглядом. Я вся содрогнулась от страха, и мурашки забегали по спине.

      Увидев, как я поднимаюсь на ноги, он произнес просящим тоном.

      – Тебе тяжело? А все из-за меня, все напрасно…

      Его речь была несвязной, а из глаз капали слезы. Его слова проникали глубоко в меня, словно пронзая собой всю меня насквозь и заставляя дрожать от страха. Горячие слезы полились и из моих глаз. Он вплотную подошел ко мне, одной рукой обнял меня за шею, а другую нежно прижал к моим губам. Он стремительно умирал, уже был почти мертв, но весь страх, который я испытывала до этого, начал неожиданно отступать.

      – Выплюнь, скорее выплюнь!

      Он силой вложил свои пальцы мне в рот. В этот момент мысль о таблетке у меня под языком пронзила меня насквозь, и слезы тут же высохли. Я была потрясена его поступком, силой его любви ко мне и его попыткой вернуть все назад, и показывать лекарство у себя во рту не хотелось до жути. Уж лучше б я его проглотила! Я попыталась сглотнуть таблетку, но она была такая большая, а слюны было так мало, что сделать это быстро и незаметно мне не удалось. Тем временем он уже нащупал таблетку у меня во рту и вытащил ее наружу. Выражение его лица при этом я уже не смогу забыть, наверное, никогда.

      Его милое лицо исказилось настолько, что в это было сложно поверить. Мне даже словами это выразить тяжело. Наверное, так будет выглядеть лицо мужа, заставшего свою жену в объятиях другого мужчины? Это был гнев в чистом виде. Злоба во всей ее красе. Любой, кто увидел бы, как он стиснул зубы, испугался бы до смерти. И самое страшное в его лице – это были его глаза. Его глаза, в которых всегда плескалась улыбка, раскрылись так широко, что, казалось, это глаза не человека, а бешеной собаки. И каждый раз, когда я вспоминаю эти глаза, у меня мурашки бегут по телу. Жизнь ушла из его тела, но бешеные глаза так и остались навеки широко раскрытыми.

      Разумеется, я и сама не идеал. Я ужасный человек, который обманывал его до самой его смерти. Но разве это не он спрашивал, тяжело ли мне? Разве это не он хотел, чтобы я выплюнула таблетку? Разве не он сам засунул свои пальцы мне в рот, чтобы достать