Б. Л. Пастернак Лирика. Избранное. Анализ текста. Литературная критика. Сочинения.. И. О. Родин

этой книги на эпиграф

      Пустыни сипли,

      Ревели львы и к зорям тигров

      Тянулся Киплинг.

      Зиял, иссякнув, страшный кладезь

      Тоски отверстой,

      Качались, ляская и гладясь

      Иззябшей шерстью.

      Теперь качаться продолжая

      В стихах вне ранга,

      Бредут в туман росой лужаек

      И снятся Гангу.

      Рассвет холодною ехидной

      Вползает в ямы,

      И в джунглях сырость панихиды

      И фимиама.

      Мein Libchen, was willst du noch mehr?[1]

      По стене сбежали стрелки.

      Час похож на таракана.

      Брось, к чему швырять тарелки,

      Бить тревогу, бить стаканы?

      С этой дачею дощатой

      Может и не то случиться.

      Счастье, счастью нет пощады!

      Гром не грянул, что креститься?

      Может молния ударить, —

      Вспыхнет мокрою кабинкой.

      Или всех щенят раздарят.

      Дождь крыло пробьет дробинкой.

      Все еще нам лес – передней.

      Лунный жар за елью – печью,

      Все, как стираный передник,

      Туча сохнет и лепечет.

      И когда к колодцу рвется

      Смерч тоски, то мимоходом

      Буря хвалит домоводство.

      Что тебе еще угодно?

      Год сгорел на керосине

      Залетевшей в лампу мошкой.

      Вон зарею серо-синей

      Встал он сонный, встал намокший.

      Он глядит в окно, как в дужку,

      Старый, страшный состраданьем.

      От него мокра подушка,

      Он зарыл в нее рыданья.

      Чем утешить эту ветошь?

      О, ни разу не шутивший,

      Чем запущенного лета

      Грусть заглохшую утишить?

      Лес навис в свинцовых пасмах,

      Сед и пасмурен репейник,

      Он – в слезах, а ты прекрасна,

      Вся, как день, как нетерпенье!

      Что он плачет, старый олух?

      Иль видал каких счастливей?

      Иль подсолнечники в селах

      Гаснут – солнца – в пыль и ливень?

      Вдохновенье

      По заборам бегут амбразуры,

      Образуются бреши в стене,

      Когда ночь оглашается фурой

      Повестей, неизвестных весне.

      Без клещей приближенье фургона

      Вырывает из ниш костыли

      Только гулом свершенных прогонов,

      Подымающих пыль издали.

      Этот грохот им слышен впервые.

      Завтра, завтра понять я вам дам,

      Как рвались из ворот мостовые,

      Вылетая по жарким следам.

      Как в росистую хвойную скорбкость

      Скипидарной, как утро, струи

      Погружали постройки свой корпус

      И лицо окунал конвоир.

      О, теперь и от лип не в секрете:

      Город пуст по зарям оттого,

      Что последний из смертных в карете

      В то же утро, ушам не поверя,

      Протереть не успевши очей,

      Сколько бедных, истерзанных перьев

      Рвется к окнам из рук рифмачей!

      Январь 1919 года

      Тот

1

Любимая, что тебе еще угодно? (Нем.)