Жулики. Книга 7. Николай Захаров

вовремя останавливать. Горяч больно и на язык не сдержан бывает, но это от лет молодых. Остепенится годам к сорока, ему бы супругу построже и тогда совсем молодцом станет,– понесло Силиверстовича,

      – Серега морщился, но молчал, как и положено по сватовскому протоколу. А Мишка улыбался и радовался, что ему вот так же не пришлось сидеть перед родственниками Катюшиными,– "Повезло",– думал он, косясь на бледного друга.

      – Дак мы купца-то вашего знаем давно. Как же. Наслышаны,– закивал Матвей.– Парень видный. Опять же не рябой и из носа не течет. Чего не отдать, да только ведь сестрица-то у нас одна и приневоливать мы ее не станем. Вдруг не поглянется купец-то ей? Спросить нужно.

      – Ну, так и где она, краса ненаглядная? Зови, Матвей Евпатьевич.

      – Катюша, позови подружку. Она, пади, за рукоделием сидит у себя в светелке и знать, не знает, что тут к ней купец заявился. Может, выйдет, оторвется от работы?– попросил Матвей, после пяти литров медовухи входя в состояние добродушное и шутливое.

      – Сейчас поднимусь,– кивнула Катюша и упорхнула на второй этаж терема, по лесенке, затейливо изогнувшейся ступенями и балясинами резными. Появилась она минут через пять с Аннушкой, которая разрумянилась, в отличие от Сереги, но трясло ее не меньше чем "купца" и если бы не подружка, придерживающая ее за локоть, то, пожалуй, и спуститься бы на дрожащих и подгибающихся ногах не смогла самостоятельно.

      – А вот и Аннушка наша, от рукоделия оторвалась на минутку,– пробасил Матвей.– Сестрица, тут к нам гости припожаловали с добрым молодцом. Вот, который зубами выстукивает и белый с лица. Просят, значит, тебя отчий дом оставить и стать мужней женой,– правильно я баю, Катюша?

      – Правильно. Только больно слов много говоришь.

      – А ну дак как? Вот ждут ответа. Что скажешь? Пойдешь за добра молодца?– Аннушка запунцовела еще больше и кивнула:

      – Пойду, коль вы не против,– прошептала она едва слышно.

      – Да мы то чего против будем, коль ты согласна? Хоть завтра свадьбу сыграем. Накрывай на стол, хозяюшки,

      – Матвей, плюнув на все обрядности, полез к Сереге обниматься и, усевшись с ним рядом на скамье, что-то стал ему втолковывать. Серега кивал и бледность у него на лице плавно наполнилась румянцем. А по горнице метались появившиеся невестки Аннушкины, которые, как положено не высовывались до конца сватовства, подсматривая за действом из второй половины дома. Детишки забегали тоже, появившиеся откуда ни возьмись. В количестве просто избыточном даже для этого терема. Не меньше десяти.

      – Это что же ваши все ребятишки-то?– удивился Силиверстович количеству детей.

      – Да нет,– отвлекся от общения с Серегой Матвей.– Наших четверо. Мои двое и вон Егоровы девки, а остальные соседские. Мы еще поспеем с Настехой. Настеха у меня, Силиверстович, на все руки мастерица.

      – Стол уже ломился от закусок, а хозяйки все несли и ставили на него всякую всячину. Всю ночь, наверное, готовились к сватовству этому.

      – Куда же столько?–