Дама без изюма / Кое-где. Зосима Тилль

энергию может видеть, то поймут, о чем это… Для «незрячих» это, как египетская клинопись, красиво, непонятно, а оттого и привлекательно… Для «зрячих» же сродни мороку. Так вот – нитки в нём внутри и снаружи рвутся со временем и каждый разрыв увеличивает потерю сил. Разрывы можно связать и продлить тем самым человеку жизнь. Просто видишь его, берёшь за конец любой ниточки, закрываешь глаза, делаешь вдох и.… идёшь связывать обрывки между собой, сводить концы с концами. Они ещё разными цветами светятся эти клубочки. Оттого, что энергии разные… и ты идёшь вглубь клубка. Иногда возникают образы прошлой жизни человека и становиться ясно, что это вот то самое событие, что «порвало» нить жизни на этом участке. Чем глубже, тем ближе к рождению. И ещё… За месяц перед смертью запах человека меняется…

      Говорили, что Кирина прабабка была знатной ведьмой, и сразу после рождения ненадолго забрала Киру к себе. Она всех внуков и правнуков после рождения осматривала. «Как скот», – судачили товарки, что, в принципе, было не так уж и далеко от правды. В роддоме санитарки тоже шептались – «Смотри… с волосатой спиной родилась, длинными волосами на голове, длинными ногтями и со знаком из родинок.» Прабабка же, когда увидела Киру, тихо выдохнула: «Ну наконец-то!!!», и насколько смогла приблизила её к себе. Из всей науки-магии – белой, чёрной, серой – Кира успела освоить только воду. Потому, что полюбила работать с ней. Вода чудеса творит. Но полностью передать дар прабабке не дали – Киру под каким-то предлогом отослали в другой город к родне, спрятали перед её смертью.

      А умирала она очень страшно. Передала дар через хлеб своей невестке. Той очень уж сильно колдовать хотелось научиться. А когда уже и невестка уходила, то за ней Кире пришлось приглядывать, так получилось. Некому больше было. Говорили… нет, строго приказывали не есть на её поминках и не пить. И надо же было Кире голодной с работы прибежать и пряник от неё скушать! Как только Кира его съела, ей записи прабабки протянули. «Бери… это твоё теперь…» Об этих закорючистых и пожелтевших от времени листах она к той поре помнила только то, что, сколько бы в них девчонкой не вглядывалась, а прочитать никак не могла. Не понятно для неё написано было – неровно, крючковато, слова, которые с трудом разбирались, казались чудными. А тут смогла! Ясно всё, складно написано… Ох, что потом с Кирой творится начало – страшно вспомнить!.. Но это история отдельная и оттого не для каждого…

      Глаза Павла манили, заволакивали… Но когда взгляд Киры упал в область сердца, она осеклась и минут с десять, как и после разговора с Тоськой, не смогла вымолвить и слова… На месте сердца у Павла была черная дыра… На её глазах рвалась нить жизни этого пока что ещё молодого и красивого мужчины… И самое страшное, что этот коллапсар начинал засасывать и её!

      Кира, опомнившись, что-то не очень внятно объяснила про пакет, про письма, которые случайно оттуда выпали, всучила Смирнову-младшему свою визитку «на всякий случай» и стремглав вылетела из его дома…

      «Что? Что он мог такого совершить в жизни, что нить