43Л083К. Матиуш Хекматьяр

как скоро я потеряю рассудок? Эта мысль оказывается на удивление привлекательной, ведь сумасшедших наверняка не смущают плохие рифмы и отсутствие мозгов у исполнителя. Я уже всерьез начинаю обдумывать действия, которые помогут ускорить данный процесс, как вдруг наступает тишина.

      Этот подарок судьбы вызывает столь сильное наслаждение, что я далеко не сразу замечаю странное оживление среди других экспертов. Раньше они сидели тихо, лишь изредка переговариваясь, но теперь помещение заполняет гул удивленных голосов.

      Подняв глаза, я вижу, что перед нами, на изрядно поблекшем псевдоголограмном экране, висит двумерное изображение. Абсолютно плоское. Столь удивительное и необычное зрелище действует на меня как ведро холодной воды, я прихожу в себя и пытаюсь понять, что же происходит.

      На экране появляется юноша. Тоже плоский. Он поднимает глаза и произносит:

      – Мой пи-мер: 86Р203А, но я предпочитаю, чтобы меня называли Ра, так больше похоже на имя… – он замолкает, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Я хочу рассказать вам историю, она не слишком длинная. Я слышал, раньше люди любили рассказывать истории.

      Что? О каком «раньше» он говорит? Я встревоженно всматриваюсь в этого горожанина. На нем надет темно зеленый синтетический свитер и потертые джинсы. Вроде ничего необычного, но что-то заставляет меня насторожиться.

      – «Давным-давно, когда небо еще не было каменным, а у людей были свои имена, жил на свете один человек. Он не был слишком высоким или слишком низким. Он не был богатым или бедным. Вряд ли кто-то сказал бы, что он красив, но и уродливым его не считали. Самый что ни на есть обыкновенный человек, могли бы подумать вы, вот только… Вот только у него была Душа».

      Меня прошибает холодный пот, откуда он знает это слово? Термин «душа» вышел из употребления уже более 150-ти лет назад. Сейчас говорят про интеллект, психику, социальные навыки. Только научный выверенный подход. Как же он мог узнать…

      – «Этот человек занимался тем, что вырезал куклы. Он не был искусным мастером, поэтому большинство из них выходило не так аккуратно и красиво, как хотелось бы, но зато в каждую из своих работ он вкладывал кусочек души. А вещь с душой, и это даже ребенку известно, можно отличить по неяркому свечению изнутри, вот только немногие способны его увидеть… Но некоторые, все же сумев заметить подобную редкость, с удовольствием приобретали товар. А кукольник, видя радость покупателей, пел. И в то время, когда он пел, его душа начинала расти. Так человек снова мог вкладывать ее части в свои куклы».

      Заслушавшись, я понимаю, что, несмотря на абсурдность сказанного, несмотря на полное несоответствие нормам и критериям искусства, этот рассказ чем-то привлек меня и начал затягивать в другой непонятный мир с поющими людьми, отращивающими себе души лишь затем, чтобы вложить их в кусок дерева.

      – «В один из дней этот человек сидел в своей кукольной лавке, как вдруг увидел девушку невероятной красоты. Она прошла мимо мастерской, одарив его столь прекрасной улыбкой, что от одного только взгляда на нее ему захотелось петь, пусть в тот день никто и не покупал его работ. Он пел и чувствовал, что его душа становится все