Пансионат. Артем Львович Добровольский

проще, скромнее – глухой удар о середину проезжей части, два-три негромких пешеходных вскрика, и белая "зебра" на переходе отчасти становится красной?.. Скоро станет ясно.

      * * *

      Но судьба была милостива. Судьба была фантастически, нечеловечески милостива. Из миллиона различных вариантов приземления для сброшенного с небоскреба найдется лишь пара-тройка не стопроцентно губительных, таких, результаты которых не будут назойливо ассоциироваться со словом всмятку; и вот, подумать только – всего пара шансов из миллиона, и один из них таки становится реальностью – Игорь Иванов падает на купол аэростата!

      Как раз в то самое время, когда он разговаривал с Федором на крыше, внизу происходило некое локальное празднество: играла духовая музыка, хлопали петарды, ходили кругами пластичные женщины в блестящих трусах и лифчиках, и, в частности, нагревали аэростат. По аэростатным меркам агрегат был не очень большой, но красивый, выполненный под арбуз: продольные зеленые полосы чередовались с черными, а на боку красовался алый треугольный "вырез".

      Так как последнюю сотню метров Игорь проделал спиною к земле, а лицом к звездам, то неожиданное спасение оказалось для него уж совсем неожиданным. Черно-зеленые волны, вдруг поднявшиеся со всех сторон из ниоткуда и закутавшие мир в шелковую пелену, были восприняты им как интерьер предсмертного сумасшествия. Прошло, однако, всего несколько секунд интенсивного, тугого торможения, и он радостно понял что к чему; во многом этому способствовал громкий встревоженный выкрик откуда-то снизу, причем голос показался Игорю дюже знакомым.

      – Быстрей гаси горелку, болван, не то из парня шашлык будет!

      Выпутываться из сотен квадратных метров ткани – дело трудоемкое, даже с чужой помощью. Когда спустя минут десять Игорь выбрался наконец из-под оболочки на свежий воздух, пот, как пишут в хороших книгах, катил с него градом. Помогали ему два человека. На одном была синяя рабочая униформа – комбинезон и кепка – а на другом белая рубашка и галстук бабочкой. В последнем, не веря своим глазам, Игорь признал Федора.

      – Как?.. Опять вы?.. – растерянная радость на его лице сменилась растерянным изумлением и неприязнью. – Вы же наверху остались!

      – Раздвоился я, – пошутил Федор. – А чего ты опять мне выкаешь?..

      Игорь молча выпрыгнул из корзины на мостовую. Интересно, стоит ли двинуть Федору в челюсть? И если двинуть – будет ли это иметь какие-либо ужасные последствия? Федор-то, видать, факир какой-то… Нет, лучше, наверное, не шутить.

      – Потому, наверное, что мы с тобой на брудершафт не выпили, да? Ну, это дело поправимое. Сейчас вернемся и хрюкнем… Да не смотри ты зверем-то! Надо ж тебя было немного проучить… за это, как его… за недоверие, хе-хе…

      Пансионат (6)

      Сказав это, Федор направился ко входу в здание – то самое, с крыши которого всего несколько минут назад он столкнул Игоря; последнему ничего не оставалось,