Черно-белое кино. Ол Томский

присущим только светилам, передавала Солнцу свои полномочия, продолжать новый день, начатый ею.

      Она медленно приподнялась из воды и села, подтянув ноги и возложив на них, как на пьедестал, усталые руки.

      С мокрых её волос по спине разводами стекала вода. Крылья лопаток медленно вздымались дыханием, а выступившие через кожу бугорки позвонков волнами стекали вниз, исчезая в розовой полоске, оставленной резинкой трусиков.

      Наконец она повернула своё лицо и через пряди свисавших волос тихо произнесла:

      – Я… не Марта.

      До меня не сразу дошёл смысл сказанных ею слов, однако красноречивей всего в этот момент был взгляд её незнакомых смеющихся глаз и лукавая полуулыбка.

      Я резко привстал на локти и выдохнул:

      – Ты кто?

      В мозгу произошёл разряд, будто сто молний сверкнули перед глазами, но при этом не вспыхнуло всё вокруг, и не задрожала земля. Однако меня подбросило так, что всё потемнело в них и зазвенело в ушах.

      – Я, Вера…

      – Что!.. Вера?!

      В голове зашумело, и, мгновенно почувствовав тяжесть во всём теле, и тупую боль в обоих висках, как это бывает перед пробуждением после обильных возлияний, я непроизвольно потряс головой – не привиделось ли это.

      – Что вы бросили в костёр?

      – Траву…

      – Какую?

      – Иоаннову…

      – Что за трава?!

      – Обычный зверобой и ещё что-то… не помню.

      – Хороша травка!

      Я откровенно разглядывал её всю с головы до ног, пытаясь понять или хотя бы угадать, как всё это могло произойти, и как я мог так обмануться.

      «Ночь… всё эта ночь» – мелькнуло в голове.

      Судорожно прокручивая случившееся как киноплёнку, пытался вспомнить каждый миг: и костёр, и венки, и матиссов танец, и речитатив: «Купало, Купало!!!»

      И ещё… как это там, а вот: «настало время жатвы».

      Что всё это значило? Мысли защёлкали искрами костра в тумане мозга, не находя положительного ответа.

      Ночь… ну, да! Как же так?! Однако всё это не оправдание.

      Я представил перед собой Марту, и мне стало жарко.

      Как я мог так ошибиться. Вспомнил, как Марта тогда, в тот роковой вечер прочла эту туманную фразу – «ты сам попадаешь в свои капканы, потому что расставил их множество, сотни…».

      Боже мой, мелькнула какая-то догадка, но… почему-то ускользнула от понимания, нагнав ещё большего туману.

      Я посмотрел ей в глаза и почти в лицо крикнул:

      – Зачем ты это сделала?!

      – Что… зачем?!

      – Почему ты не остановила меня?!

      Она ответила не сразу, а, выдержав мой взгляд, улыбнулась и спокойно произнесла:

      – Почему? Да потому… было бы глупо остаться одной и в такую ночь!

      – Ты это серьёзно? А не страшно было ночью в лесу, с чужим человеком, что у него на уме неизвестно…

      Она легкомысленно засмеялась, обнажив жемчужины ровных зубов.

      – Я