Говорит Вафин. Юрий Вафин

известной субстанцией. А раз видно ничего не стало, так какого же, простите, рожна мы тут сидим, погоды какие нынче, дождик кончился – и пора нестись во двор с мячом, судя по звукам, ребята затеяли там игру в триста, и есть риск не успеть к первому удару!

      РАССКАЗ-САТИРА

      Интервью с главным редактором газеты «Русское неизъяснимое» Владленом Сорокиным, обширным сибаритом с холеными беленькими членами о шляпе, комбинезоне, галстуке и трости, со взглядом, полным обиды и одновременно победоносного чувства.

      Журналистке, вертлявой краткоюбочной студентке, хочется эксклюзиву, потому она глядит лисой и вьется, как полевая юркая змейка после июльского дождя:

      – Скажите, а бытует мнение среди вас, националистов, что якобы дескать иными словами украинцы, как бы то ни было, вроде как являются русскими. Разделяете?

      – Разделяем-с и одобряем-с всеполностью. Украинцы всенепременно русские все до одного, кроме Порошенко. (Тут Сорокин порыскал глазами, куда бы сплюнуть, да не нашел в опрятной комнатушке лофта такого угла).

      – А вот как бы уточнить, не перегибая, через двоечку не перегнувшись, восьмерочкой не подавившись, о другую двоечку не самоубившись, белорусы тоже наши, тык скыть русские граждане?

      – И они, все разумеется, тоже русские, все до одного, кроме…

      – Понимаю, – перебила журналистка, почуяв манящее амбре эксклюзива. Перегибается через стол: – А вот, с вашего позволения, немцы…

      – Все до последнего ребетенка – русичи светлоглазые, с головы до пят – рубанул рукою в воздухе Владлен Элеунорович.

      – Ах! И французы?

      – И француз теперь весь наш, посконный славянин, генетики, знаете ли, скрывают многое прелюбопытное…

      – И американцы?

      – И они-с. Нация разделена океаном, как говорится, навечно… через Берингов деды брели, и звонкая песня им в том сопутствовала…

      – И турки, персы, камбоджийцы и даже заморские чувэки?

      – Все они как один. И скарб их: кони, хлеба, мыши и хижины – все русское добро, ждет своего хозяина.

      – И негр африканский дикий с бумерангом на зебре верхом – тоже соратник наш?

      – Выходит, так, – вдруг густо залился краской редактор.

      Журналистка приосанилась, будто готовясь метнуть некое ментальное копье, как кухулин в славные добрые времена:

      – А что ж, Владлен Элеунорович, есть ли вообще на свете не русские люди?

      – Есть. Но они еще не прилетели, впрочем, полагаю, не присоединиться к русскому делу причин у них тоже не найдется, – уточнил главред и бросил мимолетный взгляд куда-то по диагонали наверх, впрочем, жеста своего застеснялся и тут же скомкался, замельтешил, заторопыжничал, интервью закончил и журналистке наговорил цветистых комплиментов невиданных. Если бы твоей женщине такие кто сказал – тотчас в постелю бы побежала резвиться, тебя позабыв.

      Весь в новехоньком одеянии шел Павел перед людьми.

      И вдруг остановился, обратившись к худощавому миниатюрному старцу:

      – Ты, Владимир, человек