Зрительное восприятие в русской культуре. Книга 1. В. И. Снесарь

автор объясняет, что «будучи учителями, Сократ и Христос, не связывали свои учения с письменностью»[33]. Род человеческий был создан созерцателем и его ум покоился, так как доступ к знанию сущего первоначально ему был открыт, утверждал Афанасий Александрийский. Бытийственность первого человека была в гармонии с миром, он жил совершенной жизнью, наслаждаясь созерцанием и любовью к Создателю, пишет Афанасий. Но человек увлёкся «любопытством» и возжелал всё рационально осмыслить, что привело к утрате единства и целостности его сознания и природы.

      Филон Александрийский, родившийся на 15–25 лет раньше Иисуса Христа и умерший спустя 10–20 лет после его распятия, впервые включил «проблему образа» в философский контекст. Для описания видимого мира на вербальном уровне он стал использовать новые термины: «образ», «знак», «символ». Среди представителей этой школы следует отметить ещё Климента Александрийского, который «сделал учение об образе главным пунктом своей мировоззренческой системы. Образ начинает играть у него роль структурного принципа, гарантирующего целостность всей системы»[34]. Проблему восприятия и механизмы воздействия зрительных образов на сознание активно изучали Плотин и «великие каппадокийцы». Из чувственных органов самое ясное представление об окружаемом мире имеет зрение – так вслед за Платоном идею главенства зрительного восприятия развивал Василий Великий. Он утверждал, что образ, написанный живописцем, «затмевает» и «освящает» неясность словесного изображения. «В противовес западной традиции отцами восточной церкви подчеркивалась особая важность зрения как первоисточника знания, а изображение трактовалось как полномочная репрезентация истины»[35]. В христианском эллинизме (I–IV века н. э.) приоритет этих принципов восприятия нашёл своё развитие в катакомбном искусстве, разработавшем идеографическую систему проповеди, выражавшую истину в символической форме.

      Изучая социальную и культурную динамику нашей цивилизации, П. Сорокин выделял катакомбное искусство как наиболее чисто символическое и трансцендентное по форме и содержанию. «И действительно, самое раннее христианское искусство – катакомбное – было практически чисто идеациональным – символическим и трансцендентным как по форме, так и по содержанию»[36]. Основанием символотворчества этой эпохи была «неотмирная» ментальность, постигавшаяся посредством зрительно-образного восприятия. К осознанию невозможности формально-логического познания первопричины пришла религиозная гносеология IV–VI веков и «перенесла завершение познания в (высший его этап) сферу неформализуемых феноменов и неописуемых мистических действий»[37]. Проблема непонятийного, невербального (образно-символического) выражения сакральных сущностей начинает играть ведущую роль в развитии европейской культуры. Христианская философия (византийская патристика),

33

Маклюэн М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего. М.: Фонд «Мир», 2005. С. 182.

34

Бычков В. В. Формирование основных принципов византийской эстетики // Культура Византии. 1984. Т. 1. С. 513.

35

Савчук В. В. Кровь и культура. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995. С. 121.

36

Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. СПб.: СПбГХГИ, 2000. С. 142.

37

Бычков В. В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. Т. 1. Раннее христианство. Византия. М.; СПб., 1999. С. 287.