Лихолетье Руси. Сбросить проклятое Иго!. Юрий Галинский

закричал на всю дубраву: «Наш час пришел! Дерзайте, други и братья!» Дмитрий Михайлович подхватил: «Вперед! Слава! Слава!» Заглушая шум лютой сечи, в ответ зазвучал боевой клич воинов: «Слава! Слава!..»

      Засадный полк устремился на врага…

      Федор разил татар ударами длинного меча. Враги набрасывались на него по двое, по трое и тут же падали с разрубленными головами. Сквирчанина ранили в ногу, но он сражался, пока битва не закончилась полным разгромом ордынцев.

      С Куликова поля Федора везли в телеге – загноилось раненное ордынской саблей колено. В Коломне, через которую лежал путь победителей домой, раненых приютили сердобольные жители. Долго лечили Федора травами и заговором и в конце концов выходили. В это время как раз набирали в коломенский острог людей, охочих служить на порубежье, туда подался и Федор…

      В лесу уже совсем стемнело. Было тихо, лишь изредка в землянку доносились отдаленные голоса разбойников. Митрошка ничем не выказывал своего присутствия – либо задремал, либо, устав ждать, ушел.

      – Разговорился я с тобой, – уже спокойнее сказал атаман. – Пора и честь знать. – Подняв с пола опушенный бобровым мехом колпак, тряхнул его о колено, надел на голову. – А теперь слушай, – продолжал он. – Решили мы с молодцами лесными покинуть места тутошние. Завтра уходим. Что с тобой делать – ума не приложу. Хотят удальцы мои расправиться с тобой – дюже насолили острожники лесному люду… А мне ты по душе пришелся, молодец. Спасу тебя. За что – пока сказывать не стану. Нашего ты роду-племени, крестьянского, идем с нами. Ежели не за себя, так за других людишек, малых, неправедно обиженных, заступником станешь.

      Федор оторопело замигал глазами, не сразу и уразумел, что чернобородый разбойник предлагает.

      Атаман пристально смотрел на пленника, лицо его при свете догорающей свечки казалось хищным.

      – Чего молчишь? Сказывай: по душе тебе такое?

      Федор разозлился:

      – Купцов убивать зовешь, атаман?

      – Вишь, купца пожалел! – едко усмехнулся Гордей. – Не об том я с тобой разговор вести хотел.

      Когда Гордей шел к пленнику, то надеялся выпытать что-либо о том, кто предупредил сына боярского Валуева. Однако разговора не получилось. Поняв это, процедил сквозь зубы:

      – Видать, княжьи объедки по душе тебе больше! – Резким движением подхватил свечу, которая тут же замигала, и направился к выходу.

      «Теперь тать непременно со мной расправится!» – со злостью подумал пленник.

      – Митрошка! – громко позвал атаман на пороге землянки. Ему никто не ответил. Гордей выругался, прикрыл скрипнувшую на ржавых петлях дверь. С лязгом задвинул засов. Сделал несколько шагов от землянки и вдруг со стороны разбойного стана услышал возбужденные крики:

      – Гордей! Гордей! Где ты? Не видали атамана?!

      – Что там случилось? – громко отозвался тот.

      – Ну и дела, Гордей! – воскликнул кто-то в нескольких шагах от землянки. – Только прибежал