За это можно все отдать. Вероника Тушнова

ведь что оказалось:

      на родной стороне

      ничего не осталось, —

      все со мной и во мне.

      Зря стою я у окон

      в тихой улочке той:

      дом – покинутый кокон,

      дом – навеки пустой.

      «Нынче детство мне явилось…»

      Нынче детство мне явилось,

      приласкало на лету.

      Свежим снегом я умылась,

      постояла на ветру.

      Надышалась, нагляделась, —

      ну какая красота!

      Дня бессолнечного белость,

      далей хвойная черта…

      Снежно-снежно.

      Тихо-тихо.

      Звон в ушах – такая тишь.

      В темных сенцах пахнет пихтой,

      у порога – пара лыж.

      Пара струганых дощечек,

      самоделье детских рук.

      Сколько вещих и не вещих

      снов скитается вокруг…

      Где таилось,

      где хранилось?

      Вдруг припомнил человек:

      хлебным квасом пахнет силос,

      спелой клюквой пахнет снег.

      «У каждого есть в жизни хоть одно…»

      У каждого есть в жизни хоть одно,

      свое, совсем особенное место.

      Припомнишь двор какой-нибудь, окно,

      и сразу в сердце возникает детство.

      Вот у меня: горячий косогор,

      в ромашках весь и весь пропахший пылью,

      и бабочки. Я помню до сих пор

      коричневые с крапинками крылья.

      У них полет изменчив и лукав,

      но от погони я не уставала —

      догнать, поймать во что бы то ни стало,

      схватить ее, держать ее в руках!

      Не стало детства. Жизнь суровей, строже.

      А все-таки мечта моя жива:

      изменчивые, яркие слова

      мне кажутся на бабочек похожи.

      Я до рассвета по ночам не сплю,

      я, может быть, еще упрямей стала —

      поймать, схватить во что бы то ни стало!

      И вот я их, как бабочек, ловлю.

      И с каждым разом убеждаюсь снова

      я в тщетности стремленья своего —

      с пыльцою стертой, тускло и мертво

      лежит в ладонях радужное слово.

      …желтый снимок – пароход «Суворов» выцветает в ящике стола…

      «Еще шуршат, звенят и шепчут капли…»

      Еще шуршат, звенят и шепчут капли,

      с листвы катясь в пахучую траву.

      И каждый звук в молчанье сада вкраплен,

      как зерна звезд в ночную синеву.

      Перед окном черемух горьких чащи,

      как будто вниз упали облака.

      На этот мир цветущий и звенящий

      я не могу смотреть издалека.

      Мне мало звезд – десятков, сотен, тысяч.

      Моя тоска тревожна и остра.

      Я так хочу хотя бы искру высечь

      для твоего неяркого костра.

      Далекие лучистые кристаллы.

      Холодные небесные огни.

      Мне мало звезд, мне лучших песен мало,

      когда не мною созданы они.

      «Резкие гудки автомобиля…»

      Резкие гудки автомобиля,

      сердца замирающий полет.

      В облаках белесой крымской пыли

      прячется нежданный поворот.

      Полны