Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД. Иосиф Линдер

Сан такой, силища в нем сумасшедшая, можешь спросить у ребят.

      Несколько разведчиков, привлеченные спором, подошли к ним. Грицай хитро подмигнул им и снова принялся наседать на Бородая:

      – Значит, не веришь, что у него силенок больше, чем у такого бугая, как ты?!

      – Угомонись, Вовка! Ты меня своей самурайской дракой уже достал! Мы этих хитрых самураев, знаешь, как причесали? И без твоих выкрутасов. – В голосе Бородая послышалась скрытая угроза.

      – Нет, Борода, Хасан и Халхин-Гол – это совсем другое. Всыпали как надо, а будет приказ – еще не раз всыплем. Но ты все-таки скажи – сможешь сломать вот эту палку? – распалял его Грицай.

      – Да на кой хрен она мне сдалась!

      – А Сан и потолще ломал, – подзадоривали бугая подошедшие разведчики.

      Бородай завелся по-настоящему, в его глубоко посаженных глазах вспыхнул яростный огонек. Вскочив с места, он вырвал у Грицая палку, схватился огромными лапищами за ее концы и поднатужился. От напряжения на его бычьей шее сиреневыми веревками проступили вены, крупные капли пота одна за другой покатились по носу и вискам. Палка гнулась, жалобно трещала, но так и не поддалась грубой силе.

      – Вот видишь, Борода, хлопец ты здоровый, да не все решает силенка, тут важна концентрация, как в будо, – торжествовал Грицай.

      – С фрицами я и без твоей концентрации, а главное – без этой буржуйской буды обхожусь, – угрюмо пробурчал посрамленный гигант.

      – Зря ты так думаешь, Борода. Уметь бить противника его же оружием и лучше его самого – это самое что ни есть революционное дело. Этому, брат, большевистская теория учит. А концентрация – это в боевом искусстве главное, если не веришь, можешь сам убедиться.

      – Это как?! – В голосе Бородая прозвучало почти детское любопытство.

      – Да очень просто, – невозмутимо ответил Грицай, поднял палку с земли, положил на плечи здоровяку и завел за нее его руки.

      Тот, словно медведь, топтался на месте, вопросительно посматривая на разведчиков. Пряча глаза, в которых плескался смех, они с нетерпением ожидали трюка, на который уже попался не один новичок из отряда. Грицай не спешил, мастерски разыгрывая свое представление. Он без конца проверял, как лежит палка на плечах Бородая, толкая ее то взад, то вперед. Бородай недовольно сопел, но подчинялся требованиям – слегка наклонил туловище вперед и чуть расставил ноги, напряг огромные мышцы спины и плеч. Грицай, закончив свои манипуляции и потрепав бугая по плечу, отошел на несколько шагов, присел несколько раз с каменным лицом, будто заправский футболист, правой ногой нанес резкий удар по воображаемому мячу и замер. Под его взглядом Бородай чувствовал себя как кролик, загипнотизированный удавом. Он нервно заелозил и попытался что-то сказать, но было уже поздно. Грицай сорвался с места и правой ногой выстрелил в пах бугая. Последовал сдавленный вдох, больше похожий на вскрик, палка хрустнула на плечах гиганта, и ее обломки отлетели далеко в стороны. Руки Бородая с поразительной скоростью скользнули вниз и мертвой хваткой вцепились в тяжелый сапог, замерший