Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД. Иосиф Линдер

Тот не стал дожимать, а, лишь обозначив короткий удар по шее, отпустил его.

      Возвращение группы гитлеровских диверсантов после выполнения задания в тылу Красной Армии. Часть диверсантов одета в советскую форму

      Когда Асланидзе поднялся, он снисходительно похлопал его по плечу, посмотрел на диверсантов и с усмешкой сказал:

      – Тем, кто еще не протрезвел, ведро воды из колодца! После этого всем завтракать!

      – Яволь, герр лейтенант, – без энтузиазма отозвался Асланидзе, потирая ноющую руку, и, чуть прихрамывая, направился к колодцу. Вслед за ним уныло потянулись и остальные.

      Рейхер и Петренко прошли в хату, переоделись и сели за стол, но так и не успели позавтракать – за окнами послышался гул мотора. Они вышли на крыльцо. Во двор въехал «опель» Штайна, из него вышел ефрейтор Бокк и направился к ним. Как выяснилось, командир «Абвергруппы 102» пару часов назад вызывал его к себе. Причина оказалась более чем серьезная. Во время допроса русского «языка» в тайной полевой полиции удалось получить ценные сведения, которые могли существенно облегчить проведение диверсионной операции в Туапсе. «Язык», захваченный накануне армейскими разведчиками из четвертой горной дивизии, вовсе не был важной штабной шишкой – так, всего лишь ванька-взводный. Тем не менее, несколько недель назад он командовал взводом в батальоне охраны, несшем караульную службу в Туапсе.

      Эта новость подняла настроение руководителям. После группы досадных проколов с Манько, Гуцаевым и Ромишвили удача, похоже, вновь улыбнулась им. Оставив за себя Асланидзе, они, не заезжая к Шойриху, сразу же отправились в Крымскую. Водитель выжимал из машины все, что можно, и ее как лодку во время шторма кидало из стороны в сторону на разбитой дороге, пока они не выехали на трассу Краснодар – Новороссийск. До Крымской было уже рукой подать, когда у хутора Новоукраинка из-за гор внезапно появилась эскадрилья русских бомбардировщиков. Грозный гул тяжелых авиационных моторов в считанные секунды смел с дороги всех. Фридриху не требовалось давать команду. Опытный водитель, не раз попадавший под бомбежку, он успел высмотреть провал в ограде сада и, почти не сбавляя скорость, мгновенно направил машину туда. «Опель» подбросило на обочине, и Рейхер едва не протаранил головой лобовое стекло. Спасла его борцовская реакция – рука приняла удар на себя. Не обращая внимания на боль и не дожидаясь остановки, лейтенант на ходу выскочил из машины и кинулся под ствол старой яблони. Вслед за ним как горох посыпались остальные. Совсем рядом какое-то время еще звучали истошные команды, а затем их заглушил один-единственный, всепоглощающий звук. Он плющил, корежил, подавлял и вгонял в землю и отчаянных храбрецов, и последних трусов. От него не было спасения – и те, и другие были бессильны перед угрозой смерти, что сотнями, тысячами килограммов разрушительной взрывчатки в любую секунду могла обрушиться на их головы.

      Рейхер