Чернослив в шоколаде. Ольга Лазорева

ждут. Но Марика словно не слышала. Она направилась по кленовой аллейке, я пошла рядом.

      – Ты тоже что-то грустная, – непринужденно заметила она.

      – Есть немного, – согласилась я.

      – А где тебя ждут? – поинтересовалась она.

      – За тем корпусом, – ответила я и обернулась. – И мы как раз от него удаляемся.

      – Если нужно, то иди, – еле слышно пробормотала Марика, и из ее глаз вновь потекли слезы.

      – Мы можем немного пройтись по этой аллее, – мягко сказала я, – а потом вернемся. Если хочешь, расскажи о своем друге. Как его зовут?

      «Бедная девочка! – мелькнула мысль. – Ей и правда очень тяжело все это переносить. Готова с первой встречной поделиться»

      – Его зовут Кирилл, – с готовностью ответила она. – И он необыкновенный! Мы встречаемся уже полгода. И я безумно, безумно, безумно люблю его! Если он умрет, я тоже здесь не останусь!

      – Но ведь сейчас все хорошо? – спросила я и вновь почувствовала легкое неудобство от такого чрезмерно эмоционального проявления чувств. – И в будущем многое будет зависеть от тебя.

      – Ты так и правда считаешь? – спросила Марика и даже остановилась.

      – А как же иначе! – ободряющим тоном ответила я и тоже остановилась.

      Марика тихо пропела: «В разгаре лета найти и потерять! Нет, мы не сможем смеяться и кричать». Она нагнулась и подняла лист клена, уже начавший желтеть. Поднеся его к лицу, Марика закрыла глаза и продолжила тихо петь: «Ждать, пытаясь себя сдержать, ты просто не сможешь петь…»

      – Что это? – вяло поинтересовалась я, так как ее поведение начало меня порядком раздражать.

      Марика была явно неординарной девушкой. Но у меня сейчас даже такой тип личности не вызывал интереса. И это было плохим признаком. Я давно для себя поняла, что истинная депрессия – это когда никого и ничего не любишь.

      – Это моя любимая группа «Маракеш», они из Киева, – ответила она и закружилась на месте. – И это их хит «Ждать». Просто супер! Не слышала никогда?

      Я отрицательно покачала головой.

      – А ты кем работаешь? – спросила Марика довольно равнодушным тоном и бросила лист на асфальт.

      – Никем, – нехотя ответила я и пошла по дорожке обратно к корпусу.

      – Здоровски! – восхитилась она и двинулась за мной.

      – Книги пишу, – пояснила я на всякий случай.

      – Да? – отчего-то обрадовалась Марика. – И как твоя фамилия, если не секрет?

      – Лазорева.

      – Не слышала, – разочарованно протянула она. – Ой, смотри, бабочка!

      Марика побежала к клумбе, над которой кружился крохотный лазоревый мотылек.

      «Сущие дети! – подумала я, наблюдая за ней. – А уже любовь, смерть и мысли о вечном! Неправильно все это! Но девочка странная, я таких что-то и не встречала».

      Скоро Марика догнала меня и пошла рядом. Мы обогнули корпус, и я увидела, как Ириска что-то гневно говорит охраннику, а Лена все так же сидит на скамейке и улыбается, наблюдая за ними. В этот момент она заметила меня и махнула рукой. Ириска развернулась в мою сторону всем