Кошачий король Гаваны. Том Кроссхилл

вы загружаете то же самое видео, но длиннее. Сперва Снежок прыгает и не долетает до стола. Прыгает снова, стукается о край и плюхается на пол. Затем он разбегается и наконец допрыгивает. Звучат фанфары, Снежок пьет молоко. Эта версия собирает пятнадцать тысяч просмотров.

      Вывод?

      Вывод делайте сами. Может, нам нравится смотреть, как другие мучаются. Может, мы любим чувствовать свое превосходство. Обе версии правдоподобны, и уверен, в каждой есть доля истины.

      У меня другая теория. Глядя на чьи-то мучения, мы невольно ставим себя на его место. Когда Снежок падает на пол, мы его понимаем, ведь сами учимся методом проб и ошибок. Думаем, как бы поступили на его месте. Своего рода ментальная ролевая игра. И когда у Снежка наконец получается, мы радуемся не только за него, но и за себя.

      Вот почему второе видео наберет в пятнадцать раз больше просмотров. Не потому, что приятно смотреть, как котенок бьется головой об стол. А потому, что люди ему сопереживают. Мне хотелось бы в это верить.

      К чему я это все рассказываю? Да просто так.

      Вот вообще без повода.

* * *

      Несколько недель спустя, первого марта, Ана встретила меня у дверей Академии танца «Чевере»:

      – Привет. А я-то гадала, придешь ли ты.

      Я автоматически улыбнулся. Ана была в обтягивающих легинсах и спортивной майке, что изрядно отвлекало.

      – Правда?

      – Конечно. Идем в офис.

      «Чевере» находилось в трехэтажном кирпичном здании неподалеку от Гованус-Канала в Бруклине. Зал на первом этаже был большим и вытянутым, с зеркалами на стенах. Благодаря высокому потолку звуки отдавались эхом, будто в пещере. В углу крутился огромный вентилятор, но воздух был влажным и пах освежителем и потом. Помещение украшали большие яркие фотографии кубинских улиц. Я узнал огромные дома Тринидада, маминого родного города.

      Ана провела меня к стеклянному офису в дальнем углу зала. Тот самый загорелый француз, Грегуар, поднял голову от компьютера.

      – Это Рик из группы Патрика, – сказала ему Ана. – Он хотел бы заниматься в твоем новом классе. Дай ему месяц бесплатно за мой счет. – А мне: – Обсудим мой сайт позже.

      И ушла.

      – Заполни это заявление, – сказал Грегуар.

      – Хорошо, – ответил я, стараясь не слишком выказывать разочарование. – А она тоже в классе?

      – Кто? Ана? – Грегуар покачал головой. – Нет, она из продвинутых, наших выступающих танцоров. Ты в группе начинающих.

      – Гм… – Я покраснел. – А долго учиться до этих самых продвинутых?

      Грегуар наконец внимательно посмотрел на меня, словно видя впервые:

      – Ты испанец, да? Латиноамериканские корни?

      Я опешил. Внешность я унаследовал от мамы, но обычно люди вот так в лоб об этом не говорили. По крайней мере, белые. Норовили задавать наводящие вопросы: «А ты откуда? В смысле, этнически. А откуда твоя семья?»

      – Моя мама была кубинкой.

      – Отлично. Значит, ты с детства танцуешь.

      Я неловко помялся:

      – Вообще-то нет.

      Грегуар явно разочаровался, словно я дал неправильный ответ.

      Может, так оно и было. Я всегда