Машина снов. Максим Бодягин

чтобы вино не выдохлось, и рухнул, как подрубленный, рядом с горшком, последним движением потянув на себя стёганое зимнее одеяло. «Как страшно спать!» – звёздочкой полыхнула в синей глубине мысль, но разум Марка отключился, и звёздочка угасла, оставив за собой медленно остывающий белый след.

      Зачем ты убил нас? Зачем, Марко? Зачем, мы ведь не были тебе врагами! Ты не изгнал нас, ты не наказал нас, ты не бросил нас в тем-ницу. Ты убил нас, без жалости, без злости. Ты отнял у нас жизнь. Как же так, Марко? Зачем? Почему именно так? Сияющим клинком ты рассёк наши тела. Раньше мы не знали такой боли. Зачем же ты сделал нам так больно? Кровь вытекла из нас, мы высохли, как ручей в пустыне, нам нет покоя. Мы не должны были умирать. Наши имена исчезли в тумане. Что же нам делать? Что, Марко?

      …Марко сел на полу, тяжело дыша… Он медленно стащил халат через голову, не развязывая пояса, и, волоча за собой тяжеленное одеяло, дополз до ледяной кровати. Завернувшись в одеяло, Марко глянул в окно. Почти совсем рассвело. Он поёжился от холодного прикосновения одинокой простыни, крикнул: «Пэй Пэй!» – и упал затылком во взбитую подушку, мгновенно заснув.

      …Милый, мой милый господин. Я счастливейшая из рабынь. Я не знаю, что такое свобода. Я не хочу её знать. Я хочу лишь дышать тобою. Я так хочу прижаться к тебе, но ты – только мой сон. Я вижу тебя ясно, как будто бы жизнь не оставила меня.

      …Пэй Пэй…

      …Я мертва. Или, может быть, ты мёртв, а я сплю? Эта мысль мучает меня, я хотела бы быть мёртвой столько раз, сколько нужно, чтобы продлить твоё дыхание… Жив ли ты, мой господин?

      …Я не знаю, Пэй Пэй, я более не уверен ни в чём. Возможно, я такой же сон, как и ты. И это так прекрасно – целовать тебя даже умершей. Нет ничего милосерднее сна.

      …Поцелуй меня, господин мой. Поцелуй так, как никогда не целовал. Сейчас у нас нет тел, и мы можем проникнуть друг в друга так, как это дано лишь облакам или, может, ручьям и морю. Раствори меня, господин мой. А я растворю тебя в себе, приняв тебя, как река…

      …Не уходи, Пэй Пэй, останься ещё ненадолго. Немного. Чуть-чуть. Самую малость. Оставь мне частицу себя…

      …Я вся принадлежу тебе, не частицею, я принадлежу тебе, мой господин, без остатка. Стража стучит в твою дверь, покинь меня, чтобы возвратиться вновь так, как будто ты был в странствии и нас разлучали океаны…

      …Нас и так разлучают огромные расстояния, мы лишь сон друг для друга…

      …Нет, мой господин, я – это ты, невозможно разлучить сны, отделив их друг от друга. Прощай, стража уже стоит у двери.

      Её чуть насмешливый взгляд блеснул во мраке опочивальни, дохнул жасминовый ветерок, горячая кожа прикоснулась к его груди, влажный поцелуй ощутили глаза, и всё кончилось. Марко взмахнул руками, но под пальцами не было ничего, кроме воздуха. Он поднялся с кровати, чувствуя странное облегчение, как будто бы Пэй Пэй только что дала клятву, которую невозможно нарушить. «Я – это ты», – звучал её голос-колокольчик, шевеля нежные занавеси на окнах.