Стихотворение Владислава Ходасевича «Обезьяна»: Комментарий. Всеволод Зельченко

[156], над Петербургской губернией пронеслись тучи стрекоз[157], в Житомире выпал кровавый дождь[158]. Но, безусловно, главным элементом в мифологии военных предвестий стали горящие леса, и «Обезьяна» Ходасевича – по слову В.В. Вейдле, «лучший памятник тому июлю, началу войны, через пять лет белыми стихами ему воздвигнутый»[159] – недаром начинается и заканчивается ими.

      Необычно теплая погода, наблюдавшаяся с первых недель 1914 года (в феврале температура побила сорокалетний рекорд), весной вызвала наводнения, а к лету – тяжелейшую засуху. По всей России устраивались крестьянские молебны о дожде: там, где закоренелый горожанин А.В. Чаянов любуется архаической атмосферой («Нравы и обычаи жителей здешних, уклад их жизни еще не вышли из XVII века. Каждую неделю здесь проходят чудотворные иконы, звон колокольный почти не смолкает, а лесные пожары застлали все какой-то сказочной лазоревой дымкой»[160]), более проницательный Есенин улавливает отчаяние («Заглушила засýха засевки, / Сохнет рожь, и не всходят овсы. / На молебен с хоругвями девки / Потащились в комлях полосы…»). К концу июня лесные и торфяные пожары обратились в национальное бедствие, охватившее огромную территорию от балтийских губерний до Дальнего Востока – впрочем, так же, пусть и в заметно меньших масштабах, обстояло дело и в 1911, и в 1912 годах[161]. 2 июля Горький писал сыну из поселка Мустамяки на Карельском перешейке:

      Лето – отвратительное, дикая жара, в двадцати губерниях – лесные пожары. Недавно был лесной пожар в трех верстах от деревни, где я живу, выгорело 5 тысяч десятин, целую неделю стоял густой дым, дышать нечем. А около станции – за 6 верст от дома, где я живу, – и сейчас горит торфяное болото.

      В Шлиссельбуржском уезде пожар так разыгрался, что возникло опасение, как бы не взорвались пороховые заводы и пироксилиновый, – случись это – Петербург разрушило бы взрывом. Посылали гасить пожар два батальона сапер да 800 рабочих, – в общем это около трех тысяч человек, они работали четверо суток почти по двадцать часов в сутки, прорубили три просеки шириною в 6 сажен и длиной – в общем – до 30 верст, а по просекам – канавы в четыре аршина глубиной – гигантский труд! Много людей было ушиблено падавшими деревьями, несколько – убито.

      От этих пожаров страна несет миллионные убытки, в текущем году убытки будут особенно велики. Западная Европа незнакома с такими бедствиями, а у нас они – ежегодно.

      Тяжело жить на Руси, дорогой мой сынище, очень тяжело! Все как-то дико, непривычно, многое я забыл[162] и теперь грустно удивляюсь, очень уж нелепо, жестоко[163].

      Газеты «полны ужасов пожаров»[164], приучают читателей к слову антициклон, интервьюируют астрономов на предмет отсутствия пятен на Солнце и единодушно возмущаются бездействием властей; «Биржевые ведомости», не ограничиваясь хроникой, печатают цикл репортажей Иеронима Ясинского из охваченной огнем Псковской губернии[165]. В рассказе «Давно прошедшее», опубликованном 20 ноября

157

Кайгородов Д.Н. Саранча в Петербурге // Новое время. 1914. № 13712. 16 мая; Аверин В.Г. О массовом лёте стрекоз летом 1914 г. в Европейской России // Бюллетень о вредителях сельского хозяйства и мерах борьбы с ними. 1915. № 2. С. 16–22. Ср.: «Люди считали это плохим предзнаменованием» (Руханен У. В вихрях века: Воспоминания и очерки / Пер. с финск. Э. Топпинен. Петрозаводск, 1991. С. 13). Петроградский вагоновожатый-графоман И.Д. Герасимов посвятил первой годовщине события поэму «Появления летевшей стрекозы», где сравнивал насекомых с немецкими аэропланами и признавался задним числом: «Я подумал про себя / Что так не обойдется / Какое-либо бедствие в стране / Скоро знать начнется» (Сборник стихотворений и рассказов из настоящего времени самоучки крестьянина Ив. Дм. Герасимова. Пг., 1916. Ч. 2. С. 25; о Герасимове и об этих стихах см.: Успенский Л.В. Указ. соч. С. 175). Ср. также стихотворение «Перед войной» художницы Марии Шрётер, жившей в то лето в Стрельне: «Туча стрекоз золотых, но на небе лазурном ни тучи, / Туча стрекоз, и народ робко твердит: „Не к добру!“» (Шретер М.В. Палитра. Пг., 1915. С. 15–16; об авторе: Николаева Т.И. Виктор Шретер. Иероним Китнер. СПб., 2007. С. 199 сл.).

158

«Очевидно, вихрь подхватил где-нибудь красный песок. Перед моим домом повалило огромный тополь. Народ усмотрел в этом знамение надвигающегося бедствия. Тяжелое впечатление оставило это явление природы…» (Путь моей жизни: Воспоминания Митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.П. Манухиной. М., 1994. С. 228). Местная газета, впрочем, сообщает о дожде огненном: «Искры падали наподобие дождевых капель. ‹…› Проходившие в это время по улице рассказывали, что видели, ‹как› нечто вроде огненного шара, из которого и сыпались искры, ударившись о дерево, находившееся во дворе архиерейского дома, возле ворот, распилило дерево пополам» (Жизнь Волыни. 1914. № 176. 12 июля).

159

Вейдле В.В. Воспоминания. С. 8.

160

Письмо Н.П. Макарову из Углича от 7 июля 1914 года: Чаянов А.В. Избранное: Статьи о Москве. Письма (1909–1936) / Примеч. С.Б. Фроловой. М., 2008. С. 157.

161

Ср. трезво-ироничную оценку опытного государственного чиновника: «По заведенному в последние годы порядку в Тверской, Новгородской и Петербургской губерниях горели торфяные болота, и воздух на многие версты кругом был пропитан едким дымом» (Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника / Подгот. текста и коммент. Н.П. Соколова. М., 2000. С. 643). В разгар пожаров Лесной департамент, избрав своеобразный способ успокоить население, уверял, что «лесные пожары в казенных владениях текущего периода не могут считаться устрашающими по сравнению с размерами выгорания казенных лесов в предшествовавшие годы» (Утро России. 1914. № 156. 8 июля). См. ниже примеч. 86.

162

Горький уехал из России в 1906 году под угрозой ареста и вернулся только в конце 1913 года.

163

Горький М. Указ. соч. С. 113. 13 июля Горький предлагал тему «Лесные пожары» опекаемому им крестьянскому поэту Д.Н. Семёновскому (Там же. С. 116).

164

Письмо Е.К. Герцык В.С. Гриневич от 3 июля: Сестры Герцык. Письма / Сост. и коммент. Т.Н. Жуковской. М., 2002. С. 536.

165

См. основанную на этих репортажах главу его мемуаров: Ясинский И.И. Роман моей жизни: Книга воспоминаний / Сост. и коммент. Т.В. Мисникевич и Л.Г. Пильд. М., 2010. Т. 1. С. 633–642.