Жуткая история Проспера Реддинга. Александра Бракен

и искры поднимались в темнеющее вечернее небо. Люди аплодировали и радовались, и вставали в очередь, чтобы бросить в огонь все, о чем сожалели. Я обернулся только раз, чтобы посмотреть на статую Онора Реддинга. Хотел запомнить ее и нарисовать позже, зловеще сияющую в отблесках пламени.

      Площадь скрылась за поворотом и Прю наконец-то отпустила мою руку.

      – Почему тебе обязательно нужно везде совать свой нос? – спросил я. – Они и так считают, что если бы не ты, такой идиот, как я, долго бы не протянул.

      – Кто тебя выручит, если не я? И потом, мы уже опаздываем. Сам-знаешь-кто нас точно прибьет.

      Папа как-то рассказал нам, что для того, чтобы вызвать демона, нужно назвать его истинное имя вслух. Поэтому мы с Прю старались не произносить бабушкино имя без крайней необходимости.

      Прю сбавила шаг, и я догнал ее, пока она рылась в сумке. Она достала голубой блокнот.

      – Вот, я случайно взяла твой.

      Кровь прилила к лицу, плечи опустились. Я вырвал блокнот у нее из рук и запихал в сумку, надеясь похоронить навечно.

      Ну конечно, она его нашла. Почему я такой тупой? Наверное, она уже посмотрела все мои рисунки вместе со своими друзьями и хохотала над каждым из них. Лучше бы она его сразу выбросила, как только поняла, что это не ее блокнот. Я с трудом мог дышать.

      – Некоторые мне понравились, – сказала Прю, делая вид, что ничего не случилось. – В смысле, ты, конечно, не Да Винчи, но они очень даже ничего. Я и не думала, что у тебя все еще есть блокнот для рисования.

      Я начал рисовать и рассказывать истории, чтобы веселить ее, когда мы без конца торчали в больницах. Почему я все еще рисую? Даже и не знаю. Наверное, я надеюсь, что когда-нибудь она снова попросит меня рассказать ей что-нибудь. Она посмотрела на меня, сжимая губы, чтобы не рассмеяться, и я понял, что этот день наступит примерно… никогда.

      Я подхватил свою сумку. Хотел сказать: «Да что ты обо мне знаешь? Мы даже разговариваем в первый раз за неделю!»

      – Может, покажешь их кому-нибудь? Например, миссис Питерс?

      Вот несколько вещей, на которые я бы согласился, лишь бы не показывать свои наброски нашей заплесневелой учительнице рисования:

      1. Отрезать себе ноги.

      2. Съесть свою печень.

      3. Обойти все Соединенные Штаты, переплыть кишащее акулами море, попасть на Гавайи и броситься в жерло вулкана.

      Ребята в школе и так не очень-то меня любят, и это они еще не знают, что я их иногда рисую. Их и виды Редхуда.

      – А как же мама или папа? Папе вроде бы нравились музеи.

      Как бы ни были безумно талантливы и умны все представители нашей семьи, ни один Реддинг не посвятил себя искусству. Единственное исключение, пожалуй, мой какой-то троюродный родственник Натаниэль Реддинг. Он написал книгу «Потерянный корабль викингов» и попал в список бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». Очень известный роман про викингов, путешествующих во времени, и про заговор, скрывающий, что именно викинги в кровожадной ярости убили пилигримов с корабля «Мэйфлауэр».

      Мне показалось, что роман классный,