Не время для драконов. Ник Перумов

вздохнул:

      – Иди сюда.

      Без лишних церемоний он развернул девочку боком, взялся за свитерок – тот, кстати, оказался аккуратно заштопанным, надо же, нашла иголку и нитки, – закатал вверх. Пластыря не было. И шрама тоже. Чувствуя, что сходит с ума, Виктор развернул Тэль – та послушно вертелась в его руках.

      Бред. А что же он вчера обрабатывал перекисью? Нарисованный порез? Угу. Не первый же год имеет дело с ранами!

      – Тэль, – деревянным голосом сказал Виктор. – Где твоя рана?

      – Заросла.

      – Я серьезно.

      – Я тоже.

      Статейки про экстрасенсов, усилием воли затягивающих раны, – это для газет. Но что делать, когда собственные глаза подтверждают – нет никакого пореза! И не было никогда! Кожа чистая и розовая, как у младенца.

      Виктор с легкой опаской отстранился от девочки. Спросил:

      – А ты одна домой не доберешься?

      – Ты же обещал, – с ноткой обиды сказала Тэль.

      – Ну… да…

      – Пошли. – Девчонка была непреклонна.

      – Так что с твоей раной? – В конце концов, это даже просто интересно. Хилер она филиппинский, что ли?

      – У меня вообще все очень быстро заживает, – нехотя сообщила Тэль. – Давай об этом у меня поговорим, ладно? Как только придем.

      Первым побуждением Виктора было махнуть рукой на все обещания и просто выставить малолетнюю нахалку из квартиры. Раны на ней быстро зарастают, видите ли! Не бывает такого, не бывает! Не бывает, и все.

      – Ты обещал, – тихонько сказала Тэль. Глаза, миндалевидные, словно на персидской миниатюре, обиженно прикрылись.

      Ох уж эти мне девчонки!

      – Идем.

      Никогда не спорьте с женщиной, даже если ей всего тринадцать. Особенно если ей тринадцать…

      …Было воскресенье, да вдобавок еще и солнечное. В метро – давка. Тэль притиснули к Виктору; и, невольно напрягаясь, чтобы уберечь ее от напора разгоряченной, остро воняющей потом толпы, он неожиданно уловил ее собственный запах – чистый-чистый, словно над ромашковым лугом. Из глубины памяти вдруг всплыло: что-то похожее он уже ощущал – в доме бабушки Веры.

      Откуда же ты взялась, Тэль? Понятно, тебе среди «мерсов» и казино делать нечего. Впрочем, и в серых, грязных, спивающихся деревеньках – тоже…

      Доехали до «Щукинской», вышли. Влезли в трамвай. Потащились далее.

      Мало-помалу подступало удивление. Впереди только Серебряный Бор, там обитают нью рашнс. На их доченьку Тэль тоже никак не походила.

      – Куда мы…

      – Молчи! – резко и сердито отрезала Тэль. – Нас могут ждать.

      – Кто?

      – Молчи! – Она сверкнула глазищами.

      Ну разве взрослый, поживший и повидавший человек станет так просто подчиняться тринадцатилетней соплячке? Отвесит шлепка по заду, и вся недолга.

      Однако Виктор почему-то и в самом деле умолк.

      Миновали нудистский пляж. По песку прыгала компания голых мужиков – играли в волейбол. Зрелище, понятно, комичное, но обилие голых женщин и детей, загорающих рядом, придавало ему будничный