Не время для драконов. Ник Перумов

не обижайся. Ради блага клана! Как приятно, что порой благо клана совпадает с собственным желанием…

      – Когда-нибудь я убью их всех, – бессильно прорычал Хор. – И притом без всякой там магии!

      – Не делай глупостей, милый. – Она привстала на цыпочки, легонько поцеловала в висок, словно сестра. – Выводи наших. А я приготовлю самую горячую речь… нет, только все испорчу. Гостям пока говорить ничего не стану. Не медли, милый! И не пожирай меня глазами. Действуй!

      Ритор в задумчивости стоял у теплого, словно живая плоть, центрального ствола. Чародеи тем и отличаются от обычных смертных, что умеют думать в любой ситуации, воспринимая даже угрозу собственной жизни всего лишь как еще одну тему для размышлений… Торн, конечно же, не шутил. Он не умел шутить, этот ловкий и удачливый предводитель клана Воды, талантливый волшебник, почти что прирожденный маг. Он знал, чего хотел, и твердо шел к цели. Когда надо, напролом, а когда и лавируя. О, он вовсе не был этаким книжным злодеем, властолюбцем, тираном и все прочее. Он просто хотел сохранить существующий порядок вещей… или все-таки нет? Отчего Торн так упорно обвинял его, Ритора, в намерении узурпировать власть? Не потому ли, что сам втайне стремился к этому? Да нет, вздор. Ритор даже рассмеялся. Многие в прошлом пытались создать в Срединном Мире единое королевство. Невозможно. Вода не возобладает над Огнем, а Земля – над Воздухом. Даже Крылатые Властители так и не озаботились придать хотя бы видимость единства рыхлому сообществу кланов, хотя уж Драконы-то как раз и не встретили бы сопротивления…

      Он подумал, так и тотчас оспорил себя. Не встретили бы сопротивления? А сам он, Ритор?

      Так что же ты задумал, Торн? Взыграла давняя человеческая гордыня – мол, все до меня дураки, один я знаю, что и как делать? Едва ли, ты более чем неглуп. Или ты возомнил себя спасителем мира? Но даже если ты справишься со мной, что возможно – сейчас ночь, моя Сила падает, а Сила Воды растет, Прирожденных тебе не остановить. А это значит, что мне, Ритору, погибнуть сейчас никак нельзя. Я с радостью отдал бы жизнь – даже тебе, Торн, – если б это спасло нас от вторжения. Но – не спасет. Когда орлиноголовые корабли выйдут из дымки, нам останется только одно – умирать с честью. Но если Прирожденных окажется слишком много, то не будет и этого.

      Значит, надо прорываться, буднично решил Ритор. Ох, как же мне надоело это занятие. Кажется, ты не прожил ни одного дня без того, чтобы не прорываться куда-то. И все это считается высшей доблестью. Ты прорывался, когда судьба Убийцы Дракона казалась полной лишь сверкающих алмазных путей славы и геройства. Тогда ты был молод, жесток и глуп. Потом ты прорывался, преследуя по всей стране последнего, уже раненного тобой Крылатого Властителя. Последнего из некогда могучего рода. Потом ты… Впрочем, хватит вспоминать. Вот идет Лой Ивер, очаровательная Лой, о чьей чувственности и темпераменте прыщавые юнцы рассказывают друг другу срамные истории, краснея, пыхтя, сопя и чуть ли не кончая прямо в штаны.

      Ритора окутало мягкое облако теплого аромата –