Арктические зеркала. Юрий Слёзкин

путей миграции северных оленей; таежный соболь уводил многих рыболовов прочь от рек; a оседлые охотники на морского зверя должны были обменивать бóльшую часть своего улова на пушнину, доставленную их континентальными «друзьями». «А которые мы… пешие, седячие тунгусишка, – жаловался ясачный человек с Охотского побережья, – и нам… соболий промысел не в обычай и соболей промышлять не умеем… и питаемся морским зверем и рыбою и промышляем рыбные кормы на оленных тунгусов и на те рыбные кормы купим у них, оленных тунгусов, соболи… на ясак». Некоторым таежным охотникам приходилось покупать пушнину у русских в обмен на кожу лося и оленя, платить десятипроцентный налог в казну, а затем сдавать ту же пушнину в казну как ясак (десятина была задумана как налог на русских купцов)[102].

      Во второй половине XVII в. запасы пушнины начали сокращаться[103]. (Этому способствовали некоторые из тех товаров, которые местные охотники получали в обмен на шкуры – в особенности огнестрельное оружие и металлические капканы.) Поскольку квоты ясака менялись гораздо медленнее, экономика коренного населения оказалась под жестоким давлением. Постоянные недоимки в уплате ясака и растущая зависимость от железных орудий, одежды, муки, чая и спиртного вели к истощению хозяйства данников и ухудшению их социального положения. Как писали пелымскиe манси, «а мастеров, государь, у нас в нашей бусурманской вере нет, ни дровишек, государь, усетчи нечем, и на зверя, государь, засеки сделать без топора не можно и нечим; а обуви, государь, зделати без ножа неможно ж. И нам, государь, сиротам твоим с студи и с босоты и голодною смертью погибнуть»[104].

      Экономические перемены не были ни важнейшим, ни самым драматичным результатом русского завоевания. В 1633 г. служилые люди из Мангазеи не сумели собрать ясак в Хантайском и Ынбацком зимовьях, потому что «иноземцы, которые платили государев ясак наперед сего в тех дву зимовьях, в прошлом во 140-м [1632] году померли, а иные, которые остались живы, боясь смерти ж, сошли кочевать неведомо куды»[105]. Согласно одному подсчету, за предыдущие два года от оспы умерло около половины инбакских кетов и более двух третей хантайских энцев[106]. Особенно тяжело пострадали юкагиры: в 1694 г. сбор дани в Омолонском зимовье был надолго прекращен, поскольку местные ясачные люди «волею Божиею моровым поветрием воспою все померли. И впредь с тех омолонских юкагирей великого государя ясак взять не с кого и то Омолонское зимовье впредь из окладу выложено»[107]. За первое столетие русского правления общая численность юкагирского населения сократилась с почти 4500 человек до 1450. Оспа была важнейшей, но не единственной причиной: в 1670-е и 1680-е годы около 10 % юкагирских женщин жили за пределами юкагирских поселений (в качестве жен, рабынь, наложниц), a 6 % всех взрослых мужчин удерживались русскими как аманаты. Многие погибли при набегах русских и в войнах с чукчами, коряками и тунгусами, а некоторые умерли от голода в результате обмена продовольствия

102

Сергеев М.А. Некапиталистический путь развития малых народов Севера. М., 1955. С. 33; Степанов Н.Н. Пешие тунгусы Охотского побережья в XVI–XIX вв. // Экономика, управление и культура Сибири XVI–XIX вв. / Ред. В.И. Шунков. Новосибирск, 1965. С. 133; Буцинский П.Н. Заселение Сибири. С. 317–318.

103

Fisher Raymond H. The Russian Fur Trade. Р. 94–107; ДАИ. Т. 3. С. 214; Т. 7. С. 193–194.

104

Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 2. С. 152.

105

Там же. С. 403; см. также с. 387.

106

Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. // Труды Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. АН СССР. Новая серия. Т. 55. М., 1960. С. 128–129, 143–144. См. также: с. 88, 92–93, 141, 155, 158, 169, 187, 306, 451–521, 561, 571, а также: Степанов Н.Н. Присоединение Восточной Сибири. С. 115.

107

Долгих Б.О. Родовой и племенной состав. С. 410.