Античная метафизика: Страсти по бесплотному. Светлана Львовна Бутина-Шабаль

бытия во внешнее ради его самоотождествления посредством соотнесения с собой (структурой-фантазмом), то все же нечто из индивидуального бытия не выходит на поверхность, остается непросвеченной темнотой, не втягивается в форму фантазма. Бытие содержит то, что по своей природе чуждо поверхности, – внутреннее и сокровенное. И если на поверхности фантазматического смысла означается внутреннее бытие, могущее стать внешним, то существенно-внутреннее бытие, сокровенность как таковая непосредственно присутствует в трещинах и щелях поверхности фантазматического смысла, которые образуются от неравновесности структур-фантазмов и бытия, от невозможности для поверхности смысла впитать собой все бытие, от недостаточности этой поверхности для целого бытия. Поверхность, заново конституирующаяся посредством включения самоотрицания (щели, разрывы, трещины), оказывается поверхностью смысла действительного бытия, действительной поверхностью смысла.

      Разрывы и трещины получают свое законное существование в качестве нонсенса смысловой поверхности. Нонсенс – некоторый сдвиг смысла в бессмысленное ("нонсенс противоположен не смыслу, а отсутствию смысла"), отчего смысл смещается, во-первых, относительно телесной причины и отчасти повисает над пустотой, то есть оказывается не вполне порожденным телесной причиной, и, во-вторых, само тело уже не вписывается в структуру-фантазм, предстает как недоосмысленное. Нонсенс – искривление поля смысла. Между телом и структурой-фантазмом образуется зазор, выходящий на поверхность смысла пустотой, что в первую очередь и означает, что нечто не выходит на поверхность как смысл вещи, не достигает поверхности, уровня претворения вещи в ее выражение. Платон предупреждал в "Софисте" (244 D), что если имя вещи есть сама вещь, то, произнося имя, мы произносим саму вещь, если все-таки имя есть имя вещи, вещь остается за границей имени, имя не дотягивает до бытия, а бытие остается безымянным. Пустота принимает участие в отношениях между вещью и ее смыслом; структура-фантазм, ячейка смысла, предзаданная зафиксировать и оформить вещь, зафиксировать и оформить уже не может; вещь как носительница существенно-внутреннего бытия начинает сама утверждать себя на плоскости смысла, прорывая и расщепляя ее. Вещь, представляющая свое сокровенное бытие, утверждает себя как осмысленно-бессмысленную, как не исчерпываемую смыслом. Поверхность смысла разрывается выходом невыходимого. Если транслирование бытия на поверхность смысла есть трансформация внутреннего во внешнее, означаемого в означающее, то выход на эту поверхность бытия как нонсенса оказывается тождеством внешнего и внутреннего, означаемого и означающего, то есть явлением бытия как соотносящегося исключительно с самим собой, как осуществляющегося посредством себя ("истина чрез себя есть и чрез себя познается"), явлением бытия как Упрямства Тайны.

      Известно изначально и предельно самоотнесенное выражение "я". В нем говорящий обладает привилегией непосредственного