Чернобыль. Бог погребального огня. Сергей Валентинович Антонов

честно заработала свою малярно-штукатурную пенсию, и жила в маленьком домике на окраине города. Последнее обстоятельство очень расстраивало деятельную старушенцию. За новостями, которые в дальнейшем перерабатывались в сплетни, Никитичне приходилось таскаться за тридевять земель.

      Ее согбенную фигурку с неизменной клюкой в руке можно было видеть в самых неожиданных местах. Старуха исчезала так же быстро, как и появлялась, оставляя за собой шлейф недомолвок и иносказаний. Все они, как правило, сводились к тому близлежащие леса заполонили косматые фашистские недобитки, правительство страны вступило в сговор с нечистой силой, а конец света наступит никак не позже будущего понедельника.

      Май 1986 года был настолько богат на новости, что поверг в шок даже видавшую виды Никитичну.

      – Ишь, ироды, чего натворили! – трагическим полушепотом вещала бабка седым подружкам. – Они уже за атомные станции взялись!

      Обобщение «они» подразумевало всех, в ком Никитична видела потенциальную угрозу обществу: начиная от американского президента и заканчивая не идущими на плодотворный контакт соседями Олегом и Еленой Мальченко. Общение с ними ограничивалось короткими приветственными кивками. После загадочной истории, приведшей к смерти Кати Фроловой и сумасшествию соседского мальчишки, главным объектом внимания Никитичны стал дом Мальченко.

      Старушка проводила у окна все дни напролет, а так как страдала бессонницей, то и большую часть ночей. К великому разочарованию Никитичны не происходило ничего. Просто в одночасье изменились Олег и Елена. Столкнувшись с бедой, они осунулись и передвигались так, словно каждый шаг давался им с большим трудом.

      Иногда бабка видела Дениса, которого родители бережно усаживали на лавку перед домом. Подросток просто сидел уставившись в одну, видимую только ему точку. Его грудь равномерно вздымалась, а губы шевелились так, будто Денис шептал молитву. Потом сумасшедший покорно шел в дом вслед за родителями и все повторялось на следующий день.

      4

      Стрелки старых ходиков показывали половину одиннадцатого, когда Никитична водрузила на нос очки. С подоконника были убраны цветочные горшки, а их место заняли кружка чая и тарелка с печеньем.

      Устроившись на табурете, бабка приготовилась к тому, что в этот вечер опять не увидит ничего интересного. Она сделала глоток чая. Рука Никитичны потянулась к тарелке, но замерла в воздухе. Еще секунду назад, в этом Батракова готова была поклясться всеми святыми, крыльцо дома Мальченко было абсолютно пустым, а теперь там неподвижно стоял человек одетый в черный плащ. Бабка сняла очки и протерла стекла уголком платка. Времени на эту процедуру ушло совсем ничего, но нескольких секунд хватило на то, чтобы крыльцо опять стало пустым. Или нет? Наблюдательница подалась вперед так резко, что едва не уткнулась носом в стекло. Ее многодневное усердие было наконец-таки щедро вознаграждено. Рыжий соседский пацан впервые вышел на улицу без родителей!

      Никитичну