Игры с огнем. За гранью. Яна Ясная

А по факту – группе, которая отбила пробой, разрешено отпраздновать. В рамках разумного, конечно.

      Я вспомнила свой до краев налитый стакан.

      Ой, разные у нас с вами рамки разумного, господа боевые маги. Ой, разные!

      А потом махнула рукой и расслабилась.

      Меня хлопали по плечам и по спине.

      Поздравляли с боевым крещением.

      Предлагали еще коньяка. Когда предлагали слишком настойчиво, я находила взглядом Маккоя, лениво развалившегося на диване и в пьянстве участия не принимавшего, он делал сур-р-ровое лицо, и щедрый даритель отваливался.

      Очень удобно!

      Разговоры-разговоры-разговоры.

      Общая радостная и атмосфера, осознание, что мы – молодцы, мы сегодня одержали пусть не большую, но и не маленькую победу, ощущение принятия и общего со всеми настроения, легкого и приподнятого – я пьянела от этого без вина, и те ничтожные капли, оставленные для легкости духа, можно было убрать, ни на что они не влияли.

      По комнате отдыха расползлись ровным слоем маги и занимались, у кого к чему душа лежала.

      – Ты молодец, ювелирно границы провела. Наши потом ходили смотрели – ни одна вышка даже не потемнела от пламени, всё внутри барьера осталось! – Вальштейн с удовольствием общался на тему магии, и я ничего не имела против.

      – А какую площадь максимально взять можешь?

      – Зависит от стимула, – хихикнув, призналась я. – У меня сегодня личный рекорд был. Очень выпендриться хотелось!

      Он хохотнул, и мы сделали кружками чин-чин. В моей, правда, был только воздух, но беседе это не мешало.

      А как?

      А сколько?

      А как долго тебя этому заклинанию учили?

      Слушай, а переходи к нам, в боевики? С минобороны утрясем!

      Я поперхнулась непрожёванным вяленым мясом, представив глаза министра, который получит прошение перевести природного портального мага в действующее боевое подразделение, и прям воочию услышала, что он мне на это скажет.

      Вот прям лично в кабинет вызовет, и скажет – дядя Малькольм деликатностью не страдал, а о популярном мнении, что нецензурная лексика при работе с подчиненными снижает эффективность их труда, и вовсе, кажется, не слышал…

      – Нет, спасибо, – пробормотала я, и потянулась за водичкой, запить привидевшуюся картину.

      – Слушай, – шепотом спросила я у собеседника, – а Маккой что, вообще не пьет?

      Ну, не укладывалось это как-то в мои представления о бравом Макняне.

      Вальштейн хохотнул:

      – Так он же при исполнении!

      Ой! Точно!

      Рупер достал из-под стола бутылку, которую туда прятали на случай внезапного появления майора.

      То есть, все как бы все знают, но правила игры должны соблюдаться неукоснительно.

      Ритуал-с.

      – Будешь? – вопросительно поболтал бутылкой Вальштейн.

      Я отрицательно накрыла кружку ладонью – нет мол, спасибо – но тут с дальнего дивана подал голос Маккой.

      – Феррерс, последний шот, чтобы спалось крепче – и мы отчаливаем.

      И выдал на возмущенный ропот (не мой, кстати,