Игры с огнем. За гранью. Яна Ясная

замолкают одна за другой – и когда затихает последняя, остается только вонь пороховых газов и существа из Пробоя внизу.

      Лейтенант убрал руки.

      Там, где они только что лежали, плечам вдруг становится невыносимо холодно, но это не важно, ничто не важно!

      Я делаю шаг вперед – чтобы никто не помешал, не сбил.

      И плету заклинание – выверяя каждое движение и невыносимо красуясь, выкладываясь изо всех сил…

      Мужская часть нашей семьи любит это заклинание.

      Оно пластичное и в умелых руках беспроблемно послушное.

      Я люблю его меньше – слишком много сил оно жрет, но!

      В этой ситуации – нужно именно оно.

      Я разжала пальцы, и чары ушли вниз, и гудящее море белого пламени хлынуло, заполняя собой все пространство меж сторожевых вышек, выжигая все в этих очерченных границах любое живое существо…

      Покрывая чудом выжившие сосенки, камни, траву, подножия вышек слоем пушистого белого пепла.

      Ну?

      Теперь-то меня наконец похвалят?!

      За спиной, откуда я ждала если не бурного восхищения, то хотя бы сдержанного одобрения, задумчиво молчали.

      – И сколько сил тебе для такого вот заклинания понадобилось? – осторожно уточнил мой телохранитель.

      – Весь резерв, – так же осторожно призналась я, уже сообразив, что хвалить меня не будут, но не совсем понимая, чего от меня хотят. – Я же не на боевом посту, от моего пустого резерва ничего непоправимого не случится…

      – Как быстро ты восстановишься?

      Я прислушалась к себе.

      – На данный момент, примерно четверть уже есть.

      Нил таращился на меня, как будто впервые увидел.

      Маккой глубокомысленно кивнул каким-то своим соображениям и скомандовал:

      – Возвращаемся в расположение, Феррерс. Можешь идти досыпать, от утреннего построения и зарядки я тебя освобождаю.

      И мы пошли.

      Ноги гнулись плохо, и тело было деревянноватым – переполнявший меня восторг и адреналиновое возбуждение отзывались мелкой дрожью в мышцах, желанием немедленно куда-то бежать и что-то там делать. Удерживать тело в повиновении удавалось с трудом.

      Я очень старалась двигаться естественно – ведь не объяснишь же всем и каждому, что это на меня «вдохновение битвы» так подействовала. Если кто-то увидит – точно решит, что у домашней девочки поджилки от страха трясутся…

      – Это как понимать?! Это что такое было?! – майор вылетел чертиком из коробочки и сходу начал орать.

      Вот минут пятнадцать назад и я бы вдоволь на него поорала, отводя душу – а сейчас всё, не хочется.

      Все накипевшее во мне с нелепого начала моей службы выплеснулось.

      Гнев, обида, неуверенность в себе, желание доказать всё сразу всем на свете – глупое, наносное, не стоящее внимания – всё это выплеснулось из меня, вместе с «белым пеплом».

      Сколько, оказывается, во мне было ненужного.

      Майор, к счастью, разгуляться не успел – Маккой вмешался с объяснение.

      Санкционированное и проведенное под надзором и руководством старшего вмешательство в работу