Снежная Королева. Николай Захаров

сматываться надо. Тебе руки, ноги поотрывают и мне заодно. Валить нужно и придумать что нибудь. Ружье не факт, что успеем привести в боеготовность, брось ты эту железяку ржавую на хрен.

      – Фиг вот тебе,– упрямо набычился Эдуард Александрович.– Вон как этот шкаф только от одного вида ружья напрягся. Берем масло машинное и айда на чердак, чистить антиквариат. Успеем, не успеем, приведем не приведем, а если через два часа Костика дома не будет, я эту Жабу прикладом забью, как твой батя белку в глаз,– Эдуард Александрович решительно повернулся к входу в родную хрущебу и через минуту вернулся из нее с флаконом машинного масла и простыней. А еще через пять минут мужчины уже сидели на чердаке, подперев входную дверь обрезком трубы водопроводной и, пытались реанимировать двустволку. Клацать курки начали минут через десять, отмокнув в масле, а переломился "антиквариат" пополам еще через десять минут.

      – Ура,– прошипел сквозь стиснутые зубы, взмокший от напряжения Эдуард Александрович и заглянул в стволы, направив их на слуховое, чердачное окно. Свет не просматривался и, озадаченно почесав затылок, Эдуард Александрович сунул в один из них кусок проволоки, приспособив его заместо шомпола. Проволока ткнулась, во что-то, проскребясь до середины ствола и изогнулась дугой.

      – Забито чем-то,– пробормотал Эдуард, ковыряя остервенело препятствие.– Гнется зараза. Нужно прут жесткий и молоток, чтобы хряпнуть. Сбегай на помойку, поищи. Молоток у меня есть. Я за молотком, ты за штырем. Разбежались. Время не ждет. Давай.

      – Какой штырь, какой молоток? Выкинь ты уже эту рухлядь к чертовой матери. Это, наверное, мать специально туда что-нибудь забила двадцать лет назад, чтобы батя на охоту водку пить не ездил.

      – Ну и что она туда могла набить? Не свинцом же законопатила? Беги, не отлынивай,– Эдуард Александрович, на правах стороны самой потерпевшей, принял на себя роль неформального лидера и Егор Иванович, ворча и плюясь, поплелся с чердака на помойку. Там ему повезло, сразу натолкнуться на целые залежи металлолома и арматурина витая, в палец толщиной, метровой длины, прямо сама ткнулась, в протянутую к куче руку. Осталось только выдернуть ее и вернуться обратно.

      Хорошие помойки в России – большие.

      Вернувшись на чердак Егор Иванович протянул арматурину Эдуарду Александровичу и присел перекурить на трубы Ц.О, молча наблюдая как сосед сует арматурину в ствол и пытается пробить кляп ударами молотка. Кляп, сочиненный неизвестно пока из чего, удары выдерживал достойно, а вот арматурина лязгала и дребезжала недовольно. Эдуард Александрович, шепотом матерясь, попробовал измерить размер кляпа, сунув арматурину с обеих сторон по очереди, отмечая на ней ногтем глубину и, удивленно свистнул:

      – Сантиметров десять забито. Ну, Инесса Поликарповна. Чего же она туда насовала. Неужто и, правда свинец? Тогда дохлый номер, хрен пробьешь. Остается только одно – пилить ножовкой. Ты как, Егор? Не против, если мы из этой берданки обрез сделаем?

      – Мне до лампочки, делай что хочешь,–