Золотая удавка. Наталия Антонова

одну страницу альбома за другой. И на всех фотографиях Евгения была одна…

      – Бельтюкова принципиально всегда снималась в одиночестве? – спросила Мирослава, заинтригованная этим обстоятельством.

      – Нет, что вы! – воскликнула Вера. – Просто этот альбом собирал Валя, а он специально выбирал такие фото. Видите, – она похлопала миниатюрной ладонью по обложке, – обит бархатом, короче, сделан под старину, опять же по заказу Валентина.

      – То есть существуют фотографии, на которых Евгения с родственниками, с друзьями?

      – Да сколько угодно!

      – А где они?

      – В комнате у Евгении, есть у Филиппа Яковлевича, у Мирона и у нас с Васей.

      – С Васей? – растерялся следователь.

      – Ну, у нас с мужем моим, Василием Афанасьевичем.

      – Ах да, – хлопнул себя по лбу Наполеонов, он как-то не сообразил, что для родной жены Василий Афанасьевич Артамонов – просто Вася…

      – Наверняка фото Жени есть у ее друзей.

      – И у подруг?

      – Подруг у нее не так уж много. Рита Зазулина, Катя Мишлевская, Лена Кокорина, – начала перечислять она, – и… я.

      – Вы тоже были подругой Жени?

      – Можно сказать и так, – слегка смутилась Вера и, посмотрев на следователя, спросила прямо: – Я кажусь вам старой?

      – Ну что вы! – замахал он руками.

      – Ну, вот, видите, так что мне ничто не мешало дружить с Женей, тем более что мы жили с ней в одном доме и даже были, можно сказать, родственницами.

      – Действительно, можно сказать, – согласился Наполеонов.

      – Чего только нельзя сказать? – улыбнулась про себя Мирослава.

      – И вы, конечно, были наперсницей Евгении? – спросила она вслух.

      – Наперсницей?

      – В том смысле, что она доверяла вам свои девичьи секреты, делилась тайнами.

      – Иногда, – нерешительно проговорила Артамонова.

      – Женя любила своего жениха?

      – Репьева?! – искренне удивилась Вера.

      – А что, у нее были и другие женихи?

      – Ну, не так чтобы женихи, – замялась Вера.

      – Хорошо, поставим вопрос так: Вера любила Марка Репьева?

      – Нет.

      – Она огорчилась, когда он расторг помолвку?

      – Нисколечко, – усмехнулась Артамонова.

      – Скорее обрадовалась?

      – Вот именно, – подтвердила она.

      – И поехала отмечать радостное известие в ресторан?

      – Нет, в ночное кафе.

      – В какое?

      – «Веселые бабочки».

      – Так…

      Вера смотрела на следователя то ли со скрытой насмешкой, то ли с лукавством.

      – Вы были на этом празднике жизни? – спросил он.

      – Конечно, – кивнула Артамонова, и вдруг неожиданно для Александра и Мирославы ее лицо приобрело выражение озабоченности.

      – Что случилось?

      – Ради бога, не говорите об этом моему мужу. – Она молитвенно сложила руки на груди.

      – Почему? – удивился Наполеонов.

      А Мирослава уже догадалась о причине и,