При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века. Ренат Асейнов

королевствам Фризия, Прованс, Бургундия, к героям, воплощавшим идеи древности Бургундии (Геракл) и ее независимости от Франции (Жирар Руссильонский)[118]. Все эти и многие другие примеры из прошлого не только утверждали высокий статус герцогов Бургундских, но сообщали их подданным общие исторические корни, способствовали зарождению чувства принадлежности к единой общности[119].

      Каким же образом в бургундской историографии аргументировались (или комментировались) претензии герцогов Бургундских на равный статус с французским королем и императором Священной Римской империи и на верховную власть в собственных владениях?

      Подобная задача всегда вставала перед молодыми политическими образованиями, претендовавшими на независимость. Поэтому многие положения в концепциях бургундских мыслителей часто не отличались оригинальностью. Напротив, они отражали общий путь, который должно было пройти в своем становлении европейское государство, вынужденное поначалу противостоять универсалистским притязаниям Священной Римской империи и папства.

      Одной из важнейших задач являлась разработка стройной концепции власти государя. Поэтому политические идеи бургундских мыслителей (государственных деятелей и хронистов) развивались во многом в традиционном русле: главным стало обоснование укрепления власти монарха и расширения его полномочий. Одной из характерных особенностей было стремление показать независимость герцога от любой другой власти, будь то власть сюзерена – французского короля, императора или высшая духовная власть в лице папы римского. Несомненно, генерируя те или иные идеи, они в определенной степени выполняли заказ, однако не только герцога, но и других политических сил. Герцоги также участвовали в этом процессе, задавая тон и направление развитию политической мысли. Однако, как часто бывает, сами идеи во многом опережали ту действительность, в которой происходило их зарождение. Не являлось исключением и Бургундское государство, ибо притязания его правителей не соответствовали тому уровню государственного и институционального развития, который бы позволил реализовать их.

      Любопытно было бы рассмотреть реакцию бургундских историков на выработанную самими герцогами и их ближайшим окружением концепцию власти государя. В процессе ее становления решающую роль, как кажется, сыграли Карл Смелый и его канцлер Гийом Югоне[120]. Апеллируя к античным философам, римскому праву и средневековым мыслителям (в первую очередь, к Эгидию Римскому), они отстаивали идею верховной власти герцога Бургундского, призванного Богом обеспечить благо всех своих подданных[121].

      В своих сочинениях бургундские хронисты в основном придерживаются распространенного в средневековой историографии догмата о провиденциальной обусловленности движения истории, концепции, согласно которой общественное развитие представлялось в виде выражения Божьей воли. Вкупе

118

См.: Locaze У. Le role des traditions dans la genese d'un sentiment national au XV siede, la Bourgogne de Philippe le Bon // Bibliotheque de l'Ecole des Chartes. 1971. T. 129. P. 303-385.

119

См., например: Small G. Local Elites and «National» Mythologies in the Burgundian Dominions in the Fifteenth Century // Building the Past / ed. R. Suntrup, J. R. Veenstra. Frankfurt am Main, 2006. P. 229-245; Idem. Of Burgundian Dukes, Counts, Saints and Kings (14 С. E. – c. 1520) // The Ideology of Burgundy: the Promotion of National Consciousness, 1364-1565 / ed. D. Boulton, J. R. Veenstra. Brill, 2006. P. 151-194; Асейнов P. M. Политическая мифология и проблема самоопределения Бургундии // Средние века. Вып. 68 (3). М., 2007. С. 80-101, а также в настоящем издании.

120

О нём см.: Poravicini A, Paravicini W. L'arsenal intellectuel d'uri homme de pouvoir. Les livres de Guillaume Hugonet chancelier de Bourgogne // Penser le pouvoir au Moyen Age (VIII—XV siede). Etudes d'histoire et de litterature offertes ä Frangoise Autrand. Paris, 2000. P. 261-325.

121

См.: Bortier J. Un discours du chancelier Hugonet aux Etats Generaux de 1473 // Bulletin de la Commission royale d'Histoire. 1942. T. 107. P. 135-156; Un Discours inedit du Chancelier Hugonet (Saint-Omer 1471) // Bartier J. Legistes et gens de finances au XV siede. Les conseillers des dues de Bourgogne Philippe le Bon et Charles le Temeraire. Bruxelles, 1955. P. 442-443; Discours du due aux deputes des trois etats de Flandre qu'il avait fait assembler ä Bruges; 12 juillet 1475 // Collection de documents inedits concernant I'histoire de la Belgique / ed. L. P. Gachard. Bruxelles, 1833. T. I. P. 250-259; Vanderjagt A. J. «Qui sa vertu anoblist». The Concepts of Noblesse and Chose Publicque in Burgundian Political Thought. Groningen, 1981; Blockmans W. «Crisme de leze mageste», les idees politiques de Charles le Temeraire // Les Pays-Bas bourguignons. Histoire et institutions. Melanges Andre Uyttebrouck. Bruxelles, 1996. P. 71-81; Paravicini W. Ordre et regie. Charles le Temeraire en ses ordonnances de l'hötel // Comptes rendus des seances de l'Academie des Inscriptions et Belles-Lettres 1999. Paris, 1999. P. 311-359.