Нечаянный Роман. Надежда Семенова

горькая, болезненная усмешка.

      Глава 13

      Восемь квадратных метров кухни превратились в сектора конфликта. У окна размещался лагерь отца. Он ел не поднимая головы, пропихивая куски в сжатое горло. На руке, сжимавшей вилку, сердито белели костяшки.

      Женя с Ромой расположились в противоположном углу у двери. Чтобы Рома доставал до стола, мама подложила на сиденье две толстые книги: старый институтский учебник по сопромату и книгу Чуковского «От двух до пяти».

      Сама мама сновала в буферной зоне у плиты. Женя разрезала Ромкину тефтельку на кусочки и переложила на свою тарелку половину вермишели.

      Мама покачала головой:

      – Оставь, может, захочет.

      Рома с аппетитом съел тефтельку, выдул стакан компота из сухофруктов и ткнул пальцем нетронутую вермишель.

      – Надо кетчуп, – сказал он.

      Отец подавился воздухом. Мама уронила на сковородку только что поджаренную тефтельку, которую собиралась подложить Роме, и бросилась наливать воду.

      Отец залпом выпил воду, прочистил горло и вытер уголки рта бумажной салфеткой.

      Мама взяла из его рук стакан с остатками воды и поставила в раковину.

      – Надолго в наши края? – спросил отец, рассматривая стену чуть выше Роминой головы.

      – Ты меня спрашиваешь? – покраснела Женя.

      – Нет, ребенка, – с сарказмом сказал отец.

      – Ребенка зовут Рома, – тихо ответила Женя, – мы недолго будем злоупотреблять вашим гостеприимством. Две недели максимум.

      Мама опустила голову и начала автоматически протирать плиту.

      – И что дальше? – Отец перевел взгляд на Женин подбородок.

      – В каком смысле? – спросила Женя.

      – Где кетчуп, в холодильнике? – спросил Рома.

      Мама перестала вытирать плиту, повернулась к Роме и приложила палец к губам.

      – Кетчупа нет, – сказала Женя, – хочешь майонеза?

      – Или сметаны? – оживилась мама. – Хочет Ромочка сметаны?

      Рома кивнул.

      – Холодильник в коридоре, – сказала мама, – пойдешь с бабой Людой за сметаной?

      – А мама? – спросил Рома.

      – Маме надо поговорить с дедушкой.

      – Я не дедушка, а Владимир Сергеевич, – сказал отец.

      Мама помогла Роме слезть со стула, взяла его за руку и вышла, закрыв за собой дверь.

      На сковородке затрещала, сгорая, тефтелька. Женя протиснулась к плите, выключила огонь и переставила сковородку.

      Отец ухватил себя за подбородок.

      – Я твой отец, – сказал он, – я добра тебе желаю. На что ты собираешься жить? Да еще и с ребенком?

      – Мы выжили в Питере, – ответила Женя.

      – Выжила она, – сказал отец, – думаешь, я не знаю, сколько продуктов мать перетаскала на себе, моталась туда-сюда, как мешочница. Глаза угробила, каждую ночь – чертежи.

      – Я понимаю, – вспыхнула Женя. – Что тебе от меня надо? Чтобы ноги моей в твоем доме не было? Я уеду через три дня, билет уже в кармане. Хотела подготовить