Рассказы геолога. Повести и рассказы. Анатолий Музис

поднялся галдеж. Со всех сторон неслись позывные полевых отрядов. Как Прохоров различал кто есть кто, оставалось загадкой. Но Прохоров различал. Вот и сейчас:

      – Внимание! Внимание! Работает радиостанция РСГТ! Всем быть на связи… – Легкая пауза. – РЗПС! РЗПС! Как слышите? Прием.

      «Первым зовет», – подумал Нюкжин и включил передатчик.

      – РСГТ! РСГТ! Здесь РЗПС! Слышу нормально. Прием!

      Голос Прохорова: – Доброе утро, Иван Васильевич! Как у Вас погода?

      Дежурный вопрос. Погоду спрашивали у всех, независимо, направлялся к ним борт или нет. Но Нюкжин решил, что борт будет к нему.

      – Погода отличная, – ответил он. – Видимость миллион на миллион. Прием!

      Голос Прохорова: – Примите радиограмму…

      Прохоров диктовал быстро, четко, повторяя некоторые слова по два раза. Нюкжин торопливо записывал. Сер-Сер предлагал ему перегнать вездеход в Средне-Колымск своими силами.

      – …Как поняли? Прием! – завершил передачу Прохоров.

      – РД принял, – дал «квитанцию» Нюкжин. – Но что значит «своими силами»? Прием.

      Голос Прохорова: – Не знаю, Иван Васильевич! Передаю как в РД. Что у Вас ко мне? Прием!

      Прохоров считался самым осведомленным человеком в экспедиции. Его «не знаю» говорило лишь, что он не хочет вмешиваться в дела Фокина.

      – Передайте начальнику: «Радиограмму не понял зпт Прошу вечером переговоры». Прием!

      Уже то, что Нюкжин сказал «начальнику», а не «Сергею Сергеевичу» ясно обозначало его неудовольствие.

      Бесстрастный голос Прохорова: – Передам. Конец связи… – и стал вызывать другую партию.

      – Конец связи! – как положено ответил Нюкжин, хотя Прохоров уже не слушал.

      Обычно связь с экспедицией воспринималась как своего рода маленькое таинство. Слыша знакомый голос, люди не чувствовали себя забытыми и одинокими. Их звали, о них помнили. Но сейчас у Нюкжина осталось ощущение, что Сер-Сер его бросил.

      В нарушение уставных правил он слушал еще минут пятнадцать. Коллеги жили обычными заботами. Егорова только что «выбросили» и он обустраивал лагерь. Козельский начал работу половинным составом. Многие еще не прилетели. И вообще, аэродром в Зырянке только что открылся. В поле работали пока первые отряды. Обычная картина для начала июня. И радиограмма, направленная ему Сер-Сером, не представлялась чрезвычайной или необычной, но огорчала непоследовательностью. Ведь они четко договорились, что по завершении бурения Нюкжина перебросят на Седёдему. А теперь опять экспромт!

      Он выключил рацию – ну их всех!..

      – Иван Васильевич! Завтракать! – донесся голос Кеши.

      А Нюкжин еще не умывался. Мысленно он спрашивал Сер-Сера: а что будет делать его отряд? Неделю слоняться по Зырянке? А что такое неделя при их коротком летнем сезоне? Успех работы иногда определяет день, а то и час. В прошлом году вертолетчикам не хватило долететь до него всего один час светлого времени. И после этого