С тобой? Никогда!. Лена Сокол

не чувствуя ног. Шумел теплый ветер, во дворе скрипели старые качели, деревья мягко шелестели листвой.

      – Если я тебе важна, ты мог бы меня защитить. – Теряя силы, я прислонилась к холодной стене. – Неужели тебе так важно было их мнение?

      – Прости меня, Даш. Прости! Прости!

      – Или ты опьянел от славы? Слишком много девушек появилось вокруг?

      Ярик дрожал, кусая губы.

      – Я не знаю, что это. Я… Даш, я растерялся. Клянусь, я все исправлю. Я смогу. Поверь! – Прекрасные темные глаза на прекрасном лице смотрели на меня, заставляя исчезнуть к черту весь остальной мир. – Пожалуйста! Знаю, мне нет прощения, но…

      – Трусость не лечится.

      – Да-а-аша! – он позвал меня с такой непередаваемой нежностью, что защемило в груди.

      Он был так близко. Рядом – почти вплотную ко мне. Его частое дыхание обжигало мою кожу. Мои коленки тряслись, кровь шумела в ушах.

      – Ты сделал выбор, – прошептала я.

      – Нет!

      – Сделал.

      – Нет! – Ярик отчаянно тряс головой.

      – Я так в тебе ошиблась… Дурочка! Так сильно ошиблась. Ты стыдился меня. А теперь мне стыдно за тебя.

      Мне казалось, что я слышу, как отчаянно бьется его сердце.

      – Дашка, – его запах окутал меня жарким одеялом, от его тепла закружилась голова, – Дашка, я идиот, – пробормотал, нежно касаясь пальцами моего виска и щеки, – сразу не понял. Я ж без тебя не смогу, Даш…

      Он разомкнул губы, чтобы глотнуть воздуха, я посмотрела ему в глаза.

      – Иди своей дорогой, Ярослав. Нам больше не по пути. – Толкнула его изо всех сил, дернула на себя тяжелую дверь и помчалась вверх по лестнице. – Уходи!

      Конечно, он бросился за мной. Я слышала его тяжелые шаги в полутьме подъезда. Бежала, почти не разбирая пути, запинаясь, падая и поднимаясь вновь.

      – Дашка! Даш, пожалуйста! Даш! Ты же знаешь, что ты мне всегда нравилась!

      – Я нравилась тебе так сильно, что ты не был способен признаться в этом своим ничтожным друзьям!

      – Я прямо сейчас всем скажу. Остановись!

      – Ты даже отцу не можешь признаться, чего на самом деле хочешь!

      Мы пробегали пролет за пролетом. Я хваталась дрожащими пальцами за перила и подтягивалась, чтобы подниматься еще быстрее. Воздух обжигал сухое горло, пульс стучал в ушах барабанной дробью.

      – Дашка, я ведь тебя люблю!

      Это абсолютно ничего не меняло!

      – Никогда не поверю… – Непослушные пальцы выронили ключи.

      Я присела, нащупала их, судорожно вставила в замочную скважину и повернула.

      – Люблю… – Ярик схватил меня за локоть, лихорадочно потянул на себя.

      – Так не любят! – Я толкнула дверь.

      – Подожди! – не сдавался он.

      Я обернулась. В его глазах застыли слезы. Кажется, он готов был встать на колени. Но этим, увы, ничего не исправишь. Поздно!

      – От-пус-ти! – Я вбежала в квартиру.

      – Даша!

      – Знаешь, кем я тебя считаю? – прокричала я. – Жалким неудачником! Трусом! Иди, смейся со своими друзьями надо мной и дальше. – Ударила ладонями