Религиозный фундаментализм в глобализованном мире. А. В. Волобуев

групп, которые позволяют людям идентифицировать себя с другими и тем самым формировать чувство принадлежности к определенному сообществу. Все культуры воспроизводят чувство сообщества. Б. Андерсон (Benedict Anderson) определял нации как «воображаемые сообщества»[75], то есть сообщества, основанные не столько на общении между людьми, сколько на ментальном образе, который люди хранят в памяти, никогда не встречаясь со всеми членами такого сообщества. Люди нуждаются в идентификации с «воображаемыми сообществами», потому что они постоянно стремятся создать жизнеспособную идентичность и не желают утратить смысл своего существования, в противном случае впадая в «манию идентичности»[76]. «Термин “мания идентичности”, введенный Томасом Мейером (Thomas Meyer)[77], – это ключевое понятие для понимания механизма политической инструментализации культуры и религии»[78]. Вызванное модернизацией и вестернизацией разрушение идентичности, основанной на традиции и сакральном, более того – провозглашении идентичности, неотъемлемой человеческой потребности, «пережитком» и «варварством», как об этом было сказано в главе 1, профанизация многих сфер жизни (от политики до семьи) в некоторых случаях приводят целые общества к ситуации потери идентичности и «маниакальному» ее поиску. Именно подобные ситуации являются благодатной почвой для появления и развития фундаменталистского сознания и такой идентичности, которая претендует на роль традиционной, но является по сути фундаменталистской. В данной главе, как это явствует из названия, будет рассмотрен случай исламского фундаментализма.

      2.1.2. Термин и феномен «исламский фундаментализм»

      Термин «исламский фундаментализм» («вусулийа») получил широкую известность после революции 1979 г. в Иране, однако идеи и учения, которые полностью соответствуют понятию «фундаментализм», сформировались значительно раньше и к моменту вышеупомянутого политического события успели существенно повлиять на развитие исламского религиозного сознания в целом.

      В чем же существенные отличия исламского фундаментализма от других фундаменталистских мировоззрений (в частности, от фундаментализма американских евангелистов)?

      Исламский фундаментализм как в ваххабитской форме («салафийа») в рамках суннитской идеологии, так и иранская фундаменталистская идеология, открыто провозглашает примат политики. Исламский фундаментализм не сводит свою деятельность к буквальной трактовке священных текстов (именно в таком значении термин «фундаментализм» впервые возник в герменевтике), а стремится к активному преобразованию социальной действительности. Лозунг «аль-ислам хуа аль-халь» («Ислам – вот решение») означает, что порядок в мусульманском мире при устранении накопившихся противоречий во всех сферах общественной и личной жизни обеспечивает только и прежде всего очищение самого ислама от пагубных напластований, возвращение к чистым истокам этой

75

Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М.: Канон-пресс-Ц, 2001. С. 30.

76

Meyer T. Identity Mania: Fundamentalism and the Politicization of Cultural Differences. L., N. Y.: Zed Books, 2001. Р. 14.

77

Томас Мейер (Thomas Meyer) – профессор политических наук в университете Дортмунда.

78

Степанова Е.А. Фундаментализм и мания идентичности // Научный ежегодник института философии и права Уральского отделения РАН. 2008. Вып. 8. С. 98 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ifp.uran.ru/files/publ/eshegodnik/2008/7.pdf (дата обращения 03.01.2019).