Герой империи. Битва за время. Александр Михайловский

того, что все егеря заняты, дейчей гоняют, а наша рота пока в резерве. Вот довезу его до «Лиса», сдам этого предателя из рук в руки Пауку, и больше никогда его не увижу. У Паука он уже точно не заживется и заговорит как миленький, расскажет про всех своих подельников. Впрочем, это уже не моя забота…

      Сказав эти слова, монстр с женским именем Вета поудобнее, насколько это возможно при его габаритах, устроился в кресле, скрестив на груди могучие руки и больше никак не выказывал своего отношения к происходящему.

      У Павлова же в это время в буквальном смысле голова пошла кругом. Куда его везут, что с ним будет, и что это за паук, которому его решил отдать Берия? Сердце сдавило чувство ужаса и безвыходности. Он не предатель, просто так получилось. Обстоятельства оказались сильнее него, и у человека, который зовет себя Дмитрием Павловым, просто не было иного выхода. Впереди теперь смерть или, быть может, что-то худшее, а позади жизнь, которую ему вообще не стоило проживать. Страна Советов дала ему все, о чем четверть века назад, во времена «до без царя», крестьянский сын (каким и был Дмитрий Павлов), не мог и мечтать. Советская власть подняла его почти на самую вершину военной иерархии, до одного из самых высоких званий в армии, а он отплатил ей черной неблагодарностью.

      Как человек, жестоко загнанный в угол независящими от него обстоятельствами, бывший командующий Западным военным округом с самого утра двадцать второго июня плыл по течению, не надеясь даже попытаться выпрыгнуть из этого потока. А быть может, все началось годом раньше, когда его неожиданно сняли с начальников ГАБТУ и назначили командовать Белорусским военным округом, или вообще в далеком отсюда шестнадцатом году, когда старший унтер-офицер Дмитрий Павлов попал в немецкий плен, будучи ранен во время Ковельского сражения на реке Стоход. Быть может, было бы лучше, если бы он тогда просто погиб в том сражении, и все бы тогда пошло совсем по-другому…

      Впрочем, эту мысль он так до конца так и не додумал, потому что все однажды заканчивается; закончится и этот полет, или что там это было. Корпус аппарата сотрясла короткая вибрация, потом он еще раз дернулся и остановился неподвижно. Снова распахнулся десантный люк, да только за ним, вместо залитой беспощадным светом посадочных фар лужайки за домом Сталина, обнаружился какой-то ангар с гладкими металлическими стенами. Вета легко, как куклу, подняла генерала Павлова на ноги и придала ему ускорения толчком ладони в направлении выхода.

      – Иди вперед, предатель, – сказала она в спину, – и не оборачивайся. Паук тебя уже заждался…

      Бывший командующий ожидал, что где то в конце коридора его будет ждать настоящий паук размером с человека, с волосатыми суставчатыми ногами и ядовитыми жвалами; но нет, Пауком оказался мужчина восточной наружности и средних лет, в серой обтягивающей форме.

      – Майор имперской безопасности Ари-Махат, товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, – с легким поклоном представился он Берии, – служу на этом корабле начальником