Художники. Ольга Лебедь

машине доедем в два счета, – он не слушал меня, но я вовремя удивилась – на машине? – Ходить ты не можешь. Да и долго. Так что просто не рыпайся там.

      Я, не удовлетворившись, заерзала на стуле.

      – У вас есть машины? Какие?

      Он сначала смотрел на меня, не мигая, – даже не знаю, о чем он думал, – а потом подошел к окну и раззановесил.

      – Смотри.

      По тротуару ходили люди в странных шляпах и пестрых одеяниях, которых я даже в училище никогда не видела. Ну, ладно, не в очень пестрых, и шляпы носили не все.

      Машин не было.

      – Они не по расписанию ходят, – заметил Олег и вышел из комнаты.

      Он определенно стал каким-то нервным. И молчаливым.

      Когда бармен отпоил нас алкоголем, я задремала – на самом деле, просто забылась от боли, которая срослась с существом, – меня отнесли куда-то, несли, я помню, как спотыкались… Были мы теперь в каморке, которой владел какой-то Олеговый знакомый. Знакомый так на нас смотрел… В общем, я была совсем не против унести отсюда ноги. Вот только сама я это сделать не могла.

      К пяти дня парень принес колбасы и немного булки.

      – Вставай. Пошли.

      – Я не могу идти.

      – Прекрати из себя неженку строить.

      – Я не могу идти, – угрюмо повторила я и тяжело на него воззрилась. – Сам попробуй с такой ногой.

      – А я ходил, – сказал он, но я взгляд не отвела.

      Он вздохнул и сел на стул, перевернув его прежде спинкой.

      – Кто из нас хвастался творчеством?

      – Ну, я.

      – Какая ты сегодня скромная.

      – Если не знаешь, как это работает, то не указывай мне, что делать.

      – Ты указывала мне, кому умереть первым, – лязгнула в его глазах сталь.

      Я отвернула голову.

      – Я не могу делать это просто так. Мне нужна ручка, бумага. И это не все. Не все написанное исполняется сразу. И писать надо тщательно: зная все детали и тонкости. Иначе грозишься навредить. Я вот в хирургии не разбираюсь.

      Он откинул корпус назад, довольно неприятно смерив меня взглядом, да еще и руки скрестив.

      – Интересненько, в каких видах ты мою смерть представляла. Для этого знание медицины не требуется?

      Я чуть было не буркнула лишнее…

      Он встал и поставил стул на место.

      – Жри, а потом идем. Захочешь – встанешь. Я тебя нести не собираюсь.

      «Можешь здесь меня бросить», – я вздохнула, вонзая зубы в бутерброд, благодаря бога, что никогда не умела вести себя как женщина, и эта фраза из моих уст не вырвалась.

      Вставать было очень тяжело. Я замотала лодыжку кучей тряпок, надеясь, что это хоть как-то будет походить на гипс, но затея была пуста. Тогда я бросила это дело и просто стала хромать. У нас будет машина? Так вот пусть она меня тащит.

      На улице было шумно и людно. С ног сбивали прохожие, все орали, ни с кем не здоровались и налетали на свеженькие лотки с едой. Овощами торговали я бы не сказала, что здешние. В общем, все как в Москве.

      Персонаж ходил быстро, ничуть меня не жалея. Ну и пошел он к черту. Торопится куда-то, а сам мне не