Шестое чувство. Анна Яковлевна Яковлева

чужих детей вообще и эту конкретную девочку в частности, Антон толкнул дверь.

      В цветной пижаме, босиком, средняя дочь Серафимы Юн-Ворожко сидела в постели, прижимала в груди маленькую плюшевую обезьянку и утирала ладошками безутешные слезы. Черные волосы доставали до плеч, из-под челки на Антона смотрели несчастные раскосые глаза. Чистый ангел.

      Не стоит заблуждаться, напомнил себе Антон: если дать слабину, это с виду невинное создание способно отравить существование любому самому геройскому парню. Например, прорыдать весь день. Не пальцем он деланный, кое-что о таких злодейских ангелочках знает. Едва подумав об этом, Квасов тут же почувствовал себя заложником. Эх, была не была!

      – Чего ревем? – Из соображений безопасности Антон напустил строгости.

      – А ты кто? – Глаза с застрявшими в ресницах слезами максимально распахнулись.

      – Сосед ваш.

      – А как тебя звать?

      – Антон. Дядя Антон, – внес ясность Квасов.

      – А меня Маня.

      – Тоже неплохо, – утешил девочку дядя Антон.

      – А где мама? – Босая ножка с растопыренными розовыми подушечками на пальцах качнулась, за ней последовала вторая.

      – В больнице.

      – Почему? – Амплитуда раскачивания розовых подушечек возросла.

      – Поехала за сестричкой или братиком.

      – У нас будет сестричка, – похвасталась Маня, и к раскачивающимся ногам подключилась улыбка. – А ты красивый.

      Квасов думал, что ослышался.

      – Красивый? – с некоторой долей беспокойства переспросил он: все-таки не в спа-салоне ночь провел.

      – Очень, – серьезно подтвердила девочка, – похож на ковбоя из бродилки.

      Это все объясняло.

      – Слушай, а ты не знаешь телефон вашей тети? – осенило Квасова. Пора было брать судьбу в свои руки и приближать радостный момент освобождения из заложников.

      – Бабушки Наины?

      Вот до чего он не допетрил: поискать в блокноте позывной «Бабушка».

      – Точно, – с досадой протянул Антон, – бабушки Наины.

      Маня спрыгнула с кровати и с готовностью сообщила:

      – Знаю. Пошли звонить. А что у тебя с ногой? Почему ты хромаешь? – засыпала девочка вопросами Антона, как только он затопал вслед за ней к телефону.

      – В аварию попал, – буркнул Квасов.

      – Большую? – Маня уважала все большое.

      – Мне хватило.

      Под диктовку набрал номер юн-ворожковской родственницы и стал ждать.

      – Здравствуйте, я сосед Серафимы, – произнес Антон, когда в трубке раздалось сонное «алло». Квасов почему-то представил себе толстую одинокую каракатицу, у которой никого нет ближе пузатой Серафимы и двух девчонок.

      – Да? Что случилось? – Подозрительно молодой, низкий голос насторожился.

      – Симу увезли в роддом.

      – Ей же еще рано! – заволновалась бабушка. – Что случилось?

      Антон молчал, обдумывал ответ. Не хватало еще пуститься в описание красочных подробностей преждевременных родов с осложнением.

      – Все в порядке, –