Шарада. Руслан Каштанов

обычно никто не ездит, я присмотрелся внимательнее к своему напарнику. Мне как-то нужно было выбираться из той западни, в которую я угодил, – все еще трудно было шевелить ногами; я застрял, и пережало какой-то нерв. Как только я старался высвободиться, в ногах (особенно в правой) взрывалась болевая граната. Без помощи я не мог обойтись.

      Тогда я впервые стал молиться о жизни Макса, своего главного помощника, своей правой руки, который сидел рядом, в пассажирском кресле, пристегнутый ремнем безопасности, с опрокинутой вниз головой. Он будто не дышал…

      Точнее, молитва произносилось где-то позади меня, словно нечто над затылком; абсолютно бессловесная, и потому лишенная всякого отчетливого смысла; но я молился, я знаю об этом. По-другому это никак не назовешь.

      Конечно, дело было не в том, что я опасался не выбраться в одиночку. Это было пустяком. Дело было в другом…

      Я могу пройти сотню километров, истекая кровь, сделать свой последний выстрел, в муках удушья отыскать воздух, и дышать, во что бы то ни стало. Ранение давало мне стимул. Ампутация рождала фонтом, с помощью которого я чувствовал боль, а значит, жил дальше.

      Нет, дело было в другом…

      Кажется, Максу было не очень хорошо. Мягко говоря.

      Я проверил его пульс. Он дышал. Но совсем слабо. Мне казалось, он на пороге смерти. Я не знал, откуда взялось это чувство. Что-то мне подсказывало. Я боялся прикоснуться к нему – вдруг у него был травмирован позвоночник, или еще что…

      Нельзя было будить его.

      –Я не могу потерять и тебя тоже! – вырвалось у меня.

      У Макса не дернулся ни один мускул в ответ на мой срыв. Но я почувствовал его изумление, потому что, как мне кажется, он еще ни разу не видел меня в отчаянии.

      Я говорю уже более спокойно:

      –Еще одной потери я сегодня не перенесу. Хватит…

      О чем это я? В чем же здесь дело?

      Ах, да.

      Потери.

      Прощай, Кирилл! Прощай, братан!..

      Иногда мне кажется, что я непобедим. Но именно в эти моменты я осознаю, что лучше бы спуститься с небес на землю, и осознать свою телесность, свою смертность.

      Я обычный молодой человек, как ни крути; рано оставшийся наедине с самим собой, побывавший под опекой разных людей, знающий, что значит трансформироваться в нужный момент, и не застревать на одном месте.

      Безусловно, я эгоцентрик, и это замечают окружающие. Никто не говорит мне об этом. Я не позволяю этого. Я охраняю свою территорию, как могу.

      Недавно, по долгу службы, я впустил в свою жизнь людей, которые назвались мне друзьями. Никогда бы не подумал, что решусь на подобное. Постоянно находясь «аутсайдер», я снимал броню редко, и то в присутствии только пары человек, своих верных подопечных. Невозможно постоянно ходить роботом. Нужно открываться не намного время от времени. Я никогда не планировал дружественных отношений, – от всего этого отдавало пустотой и никчемностью. Оказалось, что все совсем напротив…

      Служба – вот моя жизнь. Все мы кому-то служим, в разной степени. Я смог послужить разным людям, и в итоге извлек ценные уроки. Ценный из них: «важно