В Рим и обратно. Регина Лукашина

было позднее советское высшее образование: учило искать нужные ссылки и источники, не совершать чужих ошибок, пользоваться опытом испытавших похожие сомнения и не изобретать моральный велосипед. С кем вы, мастера культуры?… Да жива ли она?

      На другом конце площади раздался шум и грохот. Маша привстала, пытаясь рассмотреть за спинами посетителей ресторана и мольбертами, что там происходит. Ничего выдающегося. Хлопнул раздавленный картонный стакан под оступившейся ногой полупьяного гуляки. Там обнимаются, держа в руках ёмкости с пивом, на шеях заметны шарфы с футбольной символикой. Опустила глаза, заметила, что её пациент смотрит в одну точку, задумчиво поворачивая в пальцах коктейльную соломинку. В её бокале, кстати. Сбоку подскочил шустрый стюард, вопросительно посмотрел на неё, кивнул. Даме поставил накрытую крышкой обжигающую лазанью, кавалеру – заказанное филе ягнёнка под устричным соусом. Привычка, вторая натура… Он этим собирается утолять голод? Ничего, пока жуётся, легче думается.

      Сергей взял в левую руку вилку… И на фига он заказал эту дребедень? Лучше бы нормальную миску спагетти карбонара. По-нашему, макароны по-флотски, только с томатным соусом и сыром. Покрасоваться захотелось. Не смешно, глупо. На пустом месте разводить снобизм, демонстрировать свою гастрономическую искушённость перед этой здоровой славной женщиной. Но, тут уж… Пушкин. Привычка свыше нам дана, замена счастью она.

      Элита. Обличил её. Покривил душой? Нет. Так нечего и пенять, вилять хвостом, выпрашивая прощение. Не простят всё равно, задушат ледяным и презрительным забвением. Сотрут и вычеркнут. Так, для подстраховки. Чтоб другим еретикам неповадно было. Так ему что делать? Раненый зверь опасен. Огрызается, атакует. Добить его в голову. Контрольным. Вторым сезоном сериала. Дать такой ответ – с кем он, мастер культуры. Возмущённые эстеты Заткнутся моментально? А что говорить-то. Хоть всем лупанарием выходите ласки обещать, вулкан уже не дымится. Он извергается. Населению сурового матросского города, что идёт за адмиралом, их антикризисные премудрости и мажорные гонки уже поперёк горла. Терпение долго дымилось. И сгорело. Значит им, самопровозглашённой соли отечественной буржуазии, полезнее подумать о том, чтобы слиться с духовными братьями по цивилизационному выбору. И чем быстрее будет ехать такси до Шереметьева, тем лучше.

      А ведь началось уже, началось!.. Там, в балованной Москве некоторые граждане со смесью страха и самолюбования пакуют чемоданы, не забывая при этом корчить из себя незаслуженно притесняемых. Мания преследования на вполне расчётливой прагматичной основе. Чувствуют кошки, чьё мясо они съели… Он вспомнил фразу, брошенную в полемическом возбуждении пару недель назад одной звездой свободного радио: «Патриотизм отвратителен, он упрощает человека и лишает его разума»[21]. Это у них называется токсичные реплики. Плюнула ядом и бегом жаловаться к главному редактору, умолять о срочной эвакуации. Страшно стало ей по улицам ходить,

21

«От слова «патриотизм» тошнит уже какими-то червяками и вишнёвыми косточками. Я не люблю родину (Родину) давно и убеждённо. Патриотизм разрушителен, он ничего не создаёт. Он отвратителен, он упрощает человека и лишает его разума» – из выступления журналиста Ксении Лариной на «Эхо Москвы».