Мы вышли покурить на 17 лет…. Михаил Елизаров

Полина Робертовна указывает пальцем на дверь, подразумевая подъезд, улицу, метро и так далее, до самих Печатников. – Я тебе сопли вытирать не нанималась! Хули ты меня прям с порога грузишь?! Зайти не успел, а уже наготове шаечка с говном. Олег, дорогой! У меня своих проблем выше крыши!.. – голос сорванный, хриплый. Ощущение, что не говорит, а кричит.

      Олег Григорьевич обижается:

      – Как так можно? Что за отношение? Я сейчас повернусь и уйду…

      Но не уходит, просто кружит по кухне, бормочет, цыкает, возмущается.

      – Слушай, Олег, прекращай пыхтеть! Надоело!..

      После близости Полина Робертовна курит в кровати, пепельницу ставит поверх одеяла, прям на свою мальчишескую плоскую грудь:

      – А хочешь, объясню, почему так с квартирой произошло? Хочешь? А потому, что ты – тютя бесхребетный! Не умеешь себя жёстко поставить, вот он (имеется в виду владелец конуры в Печатниках) и ебёт тебя в жопу без майонеза (оскорбительный заменитель вазелина)!

      Несправедливо. Ну, или справедливо отчасти. Всем же в Москве поднимают цены – на то и кризис. Олег Григорьевич не исключение. И кто ж виноват, что общение малых мира сего складывается из ничтожных горестей: где и когда обругали, поимели, обсчитали?.. Жизнь виновата…

      Олег Григорьевич раньше про другое рассказывал: о дочери, которая в Омске осталась, – как растёт, учится. Полина Робертовна с полгода слушала, а потом с улыбочкой заметила:

      – Ты только не обращай внимания, что я зеваю. Просто такая увлекательная информация… Что, ты там говорил, у неё по алгебре?..

      Про Омск Полине Робертовне было неинтересно, про друзей омских, удачливых коммерсов, тоже неинтересно.

      – Таких друзей за хуй да в музей, – балагурит Полина Робертовна. Она вообще грубовата – и в беседе, и в постели. Как она сама про себя шутила: «Услуги госпожи и “золотой дождь” – выдача».

      Олег Григорьевич спросил:

      – Поль (он так называет Полину Робертовну – Поль), а я кто?!

      – А ты, Олежек, «“золотой дождь” – приём»…

      Нормальный мужик давно бы уже дверью хлопнул. А Олег Григорьевич боится скандалов, криков, перемен…

      Полина Робертовна, впрочем, изредка прячет кнуты и крошит Олегу Григорьевичу пряник, потому что перегнуть палку тоже нельзя – где ещё такого тютю отыщешь. Но это она про себя понимает, а Олега Григорьевича пугает, что её мужчины с руками отрывают.

      Олег Григорьевич который год в стрессе из-за своей никчёмной работы. Сидит тихим сиднем, бумажки перекладывает, и получает аж тридцать пять тысяч. А бесконечно так продолжаться не может – значит, скоро расплата за непреднамеренное тунеядство. Сократят, погонят. А на что существовать, снимать жильё?..

      Олег Григорьевич плохо спит, нервничает. Слава богу, хоть с алиментами решилось удачно. У него в Омске квартира родительская осталась, он её сдает и всю выручку до копейки отдает бывшей. Знакомым говорит: «Главное, что Светлашенька моя (дочка Света четырнадцати лет) ни в чём не нуждается…»

      «Не