Горький-политик. Паола Чони

революции. Такая политика выжидания полностью соответствовала формационной теории Маркса.

      Большевики же во главе с Лениным руководствовались принципами, изложенными в произведении «Что делать?», которые можно свести к следующей формуле: «дайте нам организацию революционеров – и мы перевернем Россию!»[116], где явно прослеживается стремление отмежеваться от тактики европейской социал-демократии. Проблема взаимоотношения спонтанности и классового сознания занимала центральное место в данной работе и совпадала с ленинской концепцией партии. Убежденный, что «пролетариат (был) не в состоянии построить «независимую идеологию», поскольку, предоставленный сам себе, способен выработать лишь «профсоюзное самосознание», Ленин утверждал, что в тех подпольных условиях, в которых обречена действовать российская социал-демократия, неприемлемы демократические принципы, и призывал к образованию сильной и централизованной революционной организации, способной руководить как подготовкой к борьбе, так и любым внезапным выступлением или, наконец, решительной атакой[117]. Большевистская тактика исключала всякого рода временное сотрудничество с буржуазией в борьбе против абсолютизма.

      Ленина и Плеханова, при всех тактических разногласиях, объединяло фаталистическое видение марксизма, которое вылилось в метафизический материализм. Такому детерминизму Александр Богданов противопоставил свою точку зрения, сформировавшуюся под влиянием других современных философских течений.

      Отпрыск эпохи духовного «заката Европы», чьи отголоски особенно остро ощущались в России в условиях ее социально-экономического отставания, Богданов, какое-то время разделявший идейные позиции эсеров, наследников народничества, примкнул к марксизму. Открытая и ожесточенная полемика с легальными марксистами (группа марксистов, к которой принадлежали П. Струве, М. Туган-Барановский, С. Булгаков, Н. Бердяев и С. Франк, сделавшая попытку расширить теоретические рамки марксизма и в результате постепенно отошедшая от марксистских позиций; некоторые из предложенных ими теорий приобрели религиозный оттенок)[118] принесла ему репутацию выдающегося теоретика социал-демократии. В период интеллектуальной смуты, которая охватила Россию в начале XX века, Богданов попытался направить активность интеллигенции, к которой сам принадлежал, в русло пролетарской культуры и практики.

      Человек редкой образованности, специалист во многих областях, будь то философия или экономика, политика или литература, социология или лингвистика, Богданов являлся тем редким представителем европейской интеллигенции первой половины XX века, который мог критически, оригинально осмыслить основополагающие категории современной философии и политики. Глубокий анализ идей Маркса в свете новых философских течений привел Богданова к неканоническому пониманию марксизма, которое составило альтернативу версиям

116

Ленин В.И. Полн. собр. соч. M. 1970 T. VI. С. 127.

117

Там же. С. 137: «Крепкая революционная организация безусловно необходима именно для того, чтобы придать устойчивость движению и предохранить его от возможности необдуманных атак».

118

См.: Страда В. Il marxismo legale in Russia // Storia del marxismo. Т. 2. Тorino 1979. С. 391–409.